– Здравствуй, Леша! Рада тебя видеть, – приветливо улыбнулась она ему, хотя их встреча сразу напомнила о Степане. – Наверно, директора привез? Как там наши поживают?
– А, Верочка! Наше вам почтение! Легка на помине! – хитро прищурил и без того узкие глаза Савельев. – Мы с Иваном обедали в райкоме и только о тебе разговаривали. До чего же ты симпатяга! Даже с пузом.
– Кончай, Лешка, загибать! Сама знаю, что подурнела, – возразила Вера, но его слова были приятны. – Наверно, дочка будет. Когда девочек носят, они отбирают у матери красоту. Ну и чего это вы с Ваней обо мне судачили?
– Да он все допытывался у меня, спала ты или нет со Степой Розановым, – с заговорщицкой ухмылкой напрямую ошарашил ее Лешка.
– И что... ты... ему ответил? – с трепещущим сердцем, запинаясь, произнесла Вера, не обращая внимания на его хамоватый тон. – Надеюсь... не наплел... чего знать не можешь?
– Само собой. Не такой уж я дурак, – все так же нагловато глядя ей в глаза, подтвердил Савельев. – Хотя знаю не так уж мало... Степа был сам не свой, как узнал, что ты его с Иваном обманываешь.
– Узнал, говоришь? Уж не от тебя ли? – с горьким укором посмотрела на него Вера. – Хотя ты, Лешка, не подлый. Да и зачем тебе было этим заниматься?
– Вот это ты правильно сказала – в самую точку! Поищи среди тех, кому надо было, – одобрительно ухмыльнулся Савельев и, немного поколебавшись, махнул рукой. – Эх! Не хотелось мне лезть в это дело, но открою тебе правду: Деяшкина, стерва, прибегала к нам специально сообщить Степе о твоем прощальном свидании с Иваном.
Вера считала, что пережила уже свое горе, но вновь почувствовала острую сердечную боль, и на ее глаза непроизвольно навернулись слезы.
– Теперь все ясно. Спасибо тебе, Леша, – произнесла скорбным голосом. – Конечно, только Лидка могла такое сотворить. И как же я раньше не раскусила эту гадину? Ну да Бог ее за это накажет!
– На Бога надежда плохая. Он слишком высоко и плохо оттуда видит, – пошутил Савельев, не замечая ее страдания. – Иначе разве допустил, чтоб Лидка добилась своего? Она же вроде захомутала-таки Степу. Значит, ты не слыхала? Жаль хорошего человека!
– Ты первый из наших, кого я вижу за последние недели. У тебя есть еще сногсшибательные новости? – вяло поинтересовалась Вера, предчувствуя новые огорчения. – Опять про Лидку?
– Про нее, хитрую стерву, – хмуро подтвердил Лешка. – Не знаю, как ей удалось охмурить Степу, но в канун Нового года он приезжал и забрал Лидку в Москву. Слух прошел – беременная она. Может, и от него, – добавил он с презрением и обиженно пожаловался: – А ко мне даже не зашел, не то я бы открыл ему глаза на эту проходимку!
Вера была потрясена и едва устояла на ногах, вновь ощутив безутешное горе. Но все же сумела взять себя в руки; с вымученной улыбкой сказала:
– Спасибо, Леша, что открыл мне, хоть поздно, как было дело. Ну я пойду домой. Плохо себя чувствую. Передай привет всем нашим!
Слабо кивнув Савельеву, Вера вышла из аптеки и, изо всех сил стараясь не поскользнуться и не упасть, пошатываясь, побрела к дому. Куда девались покой и радостное настроение, царившие в ее душе все последнее время? С болью и тоской она думала о своей несостоявшейся волшебной мечте.
Еще одно потрясение Вера испытала в разговоре с мужем. Иван пришел домой с сумками, полными продуктов.
– Где же, Ванечка, ты раздобыл столько всего? – приятно удивилась она, принимая у него сумки. – Соседка жаловалась, что в магазине совсем пусто. Ничего нет, даже спичек!
– А это нам заказы в столовой выдали. Мне досталось аж два! Все знают, что нас уже фактически трое, – весело пошутил он, снимая меховое полупальто и бурки. – Вот и проявляют чуткость. Ну когда уже? – добавил серьезно, косясь на ее огромный живот.
– Со дня на день можно ждать, – озабоченно ответила Вера. – Как начнутся схватки. Если тебя не будет – соседка Тоня отведет. Или подмогу вызовет.
– Ладно, не бойся, – успокоил ее Иван. – Я буду начеку, где бы ни находился. Опасаюсь только одного – чтоб срочно не вызвали в обком партии. Но и тогда прежде, чем туда ехать, отправлю тебя рожать. А как здоровье Евдокии Митрофановны? Жаль, что ее нет здесь, рядом с тобой.
Вера грустно вздохнула. Ей в эти трудные дни очень недостает тети Дуси.
– Что поделаешь, Ванечка! Старость, болезни. Занемогла она, иначе была бы здесь, со мной. Да и тебя бы обиходила. Приедет, как только поправится. А что ты сказал насчет обкома? – обеспокоенно подняла на него глаза. – Зачем вызывают?
Иван самодовольно приосанился. Стараясь скрыть свою радость, сказал небрежным тоном:
– Из обкома запросили мое личное дело. Мне еще утром наш кадровик по секрету сказал. Так что, будущая мамаша, нас с тобой ждет очередное повышение по службе! – широко улыбнулся, не сдержав эмоций. – Может быть, назначат третьим секретарем. Хотя, скорее всего, хотят взять меня на работу в областной комитет партии. Интересно, что предложат?
– Ванечка! Как же так можно? – недоуменно округлила глаза Вера. – Если тебя переведут в обком, ведь тогда нам насовсем придется туда перебираться? А тебе здесь только квартиру дали! И относятся так чудесно!
– Ну и что из того! Таких работников, как я, всюду ценят! – гордо выпятил грудь Иван. – Мне сегодня Илья Федотович целый час мозги полоскал. Чтобы не вздумал соглашаться на перевод в обком. Даже сулил свое место со временем уступить, – он насмешливо улыбнулся. – Словно это – предел мечтаний! Будто нет ничего лучше, чем всю жизнь просидеть в нашем занюханном райцентре!
– А по-моему, Ванечка, не так уж плохо наша жизнь здесь устроена. Какую замечательную квартиру нам дали! Как здесь тепло и уютно! Природа, особенно летом, лучше просто не бывает! И работа тебе по душе.
– Это как посмотреть, Веруся! – не согласился Иван. – Меня, конечно, все уважают и ценят. Но и развернуться негде! Я знаю, что способен работать еще лучше, подняться еще выше. А тут перспектива не та! Да и жить интереснее в большом городе. Разве не так?
Он возбужденно прошелся по комнате, потом, как бы вспомнив о чем-то, остановился и лицо у него потемнело.
– Обкому потребовалась моя медицинская карта, я зашел за ней в нашу поликлинику и, знаешь, что оказалось? – бросил мрачный взгляд на жену.
– У тебя не все в порядке со здоровьем? – испуганно спросила Вера, предчувствуя недоброе. – Но ты ведь никогда ни на что не жаловался.
– Это так, но доктор сказал мне одну неприятную вещь, – Иван замялся, по-видимому, колеблясь – стоит ли говорить, но все же решился. – Мол, в армии я перенес болезнь, из-за которой не могу иметь детей.
Заметив, как побледнело лицо жены, торопливо добавил:
– Да не пугайся ты так! Будто не знаешь, каковы здешние эскулапы. Не верю я этому пьянчужке. Говорю ему, что мы ждем ребенка, и, знаешь, что он мне отвечает?
