Капитолина Львовна заехала к ней, чтобы потом, как они условились по телефону, отправиться вместе в меховое ателье на примерку: у них там заказаны новые шубки.
– Как редко мы стали встречаться, не то что раньше, когда были соседями, – посетовала Григорьева. – Ну, пойдем в гостиную. Посидим поболтаем. Ты мне обо всех расскажешь по порядку.
Удобно устроились на диване; Капитолина Львовна поведала о своих семейных новостях:
– У нас все благополучно, слава Богу! Сергей с Инной живут дружно, ждут ребенка. Скоро произведут меня в бабушки! – И сделала вид, будто огорчена, но глаза выражали радость. – С мужем ладим, но вот что беспокоит: неприятности у него на работе.
– А что случилось? Он ведь ценный специалист, – сочувственно поинтересовалась Вера Петровна.
– Работает успешно, да мешают ему, нервы треплют. Завелась какая-то сволочь – пишет анонимки, возводит на него всякую напраслину.
– Это почему же?
– Да всем же не угодишь! Наверно, отказал кому-то. Человек обиделся и мстит. По его должности часто приходится отказывать: он не может удовлетворять любые просьбы.
– Но каким же образом ему нервы мотают? Ведь анонимки по закону не рассматриваются. Это же подметные письма, подлость!
– На бумаге – так, а в жизни все по-другому! Бездельники в парткоме только и ждут таких «сигналов»: создают всякие... комиссии по расследованию. Борис Ефимович нормально работать не может! Человек он честный, трудится хорошо, и, конечно, проверяющие ничего не накопают. Но удар по авторитету и репутации огромный – врагу не пожелаешь! Ну хватит о плохом! У тебя своих забот достаточно, – спохватилась Капитолина Львовна, что слишком докучает приятельнице своей бедой. – Как у тебя, Веруся? Иван Кузьмич, говорят, все в гору идет? Не отражается это на ваших с ним отношениях?
– Я понимаю, о чем ты. Да нет, Бог миловал. Ко мне и к Свете по-прежнему внимателен. Любит. Стал, правда, посуше, поэгоистичнее. Видимо, положение его, большая ответственность сказываются. Устает очень – работает по двенадцать часов. У них стиль такой – друг друга пересиживать. Приходит усталый, раздраженный. Но мы умеем его успокаивать, – засмеялась Вера Петровна и немного смутилась своей откровенности.
– Значит, у вас с ним все в порядке, – заключила Капитолина Львовна. – А как музыкальные успехи у Светочки? Она что, увлеклась пением?
– Представляешь, Капочка, педагоги уверяют, что у нее неплохое сопрано, – похвасталась Вера Петровна. – Слух абсолютный. Она и раньше хорошо пела, но мне как-то не верилось – у подростков ведь часто голос меняется. – И поделилась мечтательно: – Если у Светочки и правда настоящий голос, отдадим после школы в консерваторию. Таланту нельзя дать пропасть!
– А как у нее насчет мальчиков? – затронула приятельница важнейшую для каждой матери тему. – Наверное, отбоя нет? Ведь обещает стать прямо красавицей!
– Представляешь, к удивлению и счастью, пока героя что-то не видно. Конечно, мальчики проявляют к ней интерес. Особенно племянник очень влиятельного сослуживца Ивана Кузьмича – зовут Олегом. Свете он нравится. – Умолкла на мгновение, как бы припоминая поклонников дочери, добавила: – Есть еще один мальчик, из музыкального училища. Провожает ее каждый день, как паж. Но он вроде не очень ее интересует. Дремлют в ней еще инстинкты, хоть с виду уже взрослая. А на деле – еще ребенок! – с довольным видом закончила она характеристику дочери.
– Ну а вообще что нового, хорошего?
– Большая радость есть в нашей семье – долгожданная свадьба Вареньки. Дай-то Бог ей счастья! – Глаза у Веры Петровны засветились радостью за сестру. – Мы со Светочкой ездили – погуляли. Жаль, Иван Кузьмич из-за работы не смог выбраться, молодожены огорчились.
Помолчала, раздумывая: стоит ли говорить приятельнице о новой привилегии Григорьева?
– Да, Капочка! Я тебе еще не рассказывала: летом будем жить на новой даче – там же, в Серебряном бору, только на другом берегу Москвы-реки. Ивану Кузьмичу она положена по их иерархии. – И напомнила: – Вы ведь с мужем бывали у нас на старой. Хорошая была дача, но с соседями и территория маленькая. А новая – прекрасный зимний дом, с большим участком соснового леса, со своим маленьким пляжем. Мы уже там побывали. Красотища! Да вы сами посмотрите – пожалуете ведь к нам в гости.
– Принеси нам по чашечке кофе и сам знаешь, что еще, – красноречиво щелкнув пальцами, отдал распоряжение Иван Кузьмич своему вышколенному секретарю.
Он удобно расположился в мягком кресле у журнального столика у себя в кабинете. Николай Егорович с обычным своим хозяйским видом сидел в таком же кресле напротив. Время его сильно изменило. Он и тогда был не молод, а сейчас перед Григорьевым восседал высохший, седой как лунь старец. Но глаза его смотрели так же высокомерно и холодно. Он не только сохранил и упрочил свое положение, но обрел еще большую власть.
Как всегда, без предупреждения, запросто, будто к себе, зашел к Григорьеву, и тот сразу же отложил в сторону все дела.
– Так чем могу служить, дорогой Николай Егорович? – Он преданно взглянул в глаза своему старшему другу и начальнику. – Я весь в вашем распоряжении!
– Да я так, по дороге. Не будет поручений, – приветливо улыбнулся шеф, но его прозрачные глаза не изменили выражения. – Ты, Кузьмич, мужик умный и не допускаешь ошибок. Ведешь себя правильно. Давай так и дальше!
Он был доволен своим протеже. На бюро, иногда в очень сложной обстановке, Григорьев всегда умел найти способ, верный ход, чтобы поддержать своего шефа.
– Я вот о чем хотел тебя спросить, – наконец выдал Николай Егорович цель своего визита. – Ты уже видел дачу, которую тебе выделили? Доволен?
– Конечно! Такая роскошь! Но я – человек скромный. Меня и прежняя вполне устраивала, – соврал Григорьев, зная, что его собеседнику это приятно услышать. – А что?
– Мы же соседи, ты не знал? – не поверил ему Николай Егорович. – Я специально это устроил, хотя тебе такая дача еще не по чину. Ну-ну, не благодари, – сделал он жест рукой, останавливая Ивана Кузьмича, порывавшегося выразить свою признательность. – Я это сделал из своекорыстных соображений. – И, поймав удивленный взгляд Григорьева, пояснил: – Люблю я вас с Верочкой, да и Светлана мне очень нравится. Словом, вся ваша дружная семья. Рядом будем отдыхать – чаще сможем видеться. – Лукаво взглянул, улыбнувшись одним ртом, добавил: – У меня хоть и диета, но надеюсь, мне еще кое-что перепадет из стряпни Веры Петровны.
Бесшумно вошел секретарь, поставил перед ними бутылку французского коньяка, две рюмки, открытую коробку шоколада, фрукты.
– Слышал я краем уха, племянник мой, Олег, интересуется твоей дочкой, Кузьмич. Ты в курсе?
– Да знаю, что они еще с детских лет знакомы, но какие такие интересы? Света еще ребенок! – уверенно заявил Григорьев, настороженно взглянув на шефа и не понимая, куда тот клонит – к хорошему это или к худому.
– А мне понра-авилась эта перспектива, – серьезно, даже немного мечтательно протянул Николай Егорович, с искренней приязнью глядя на своего верного сподвижника. – Олег – парень видный, учится неплохо, собирается поступать в МГИМО: дипломатом мечтает стать. Чем не пара для твоей Светы?
