Когда Вера Петровна стала собираться в дорогу, она вдруг сообразила, что дочь впервые назвала Степана папой…
Двое суток, в течение которых Михаил бессознательно боролся за свое и ее счастье, стоили, наверно, Светлане нескольких лет жизни – столь они были наполнены волнениями и переживаниями, страстной надеждой и последним отчаянием. Утром третьего дня она впервые обнаружила серебряные нити в своих прекрасных золотистых волосах.
Однако отпущенную им чашу тяжелых испытаний Михаил и Светлана, видно, испили до дна – судьба решительно повернулась к ним лицом. На третьи сутки кризис миновал, Михаил пришел в сознание и открыл глаза, ощущая и телом, и душой, что жизнь к нему возвращается.
– Михаил Юрьевич, тут все дни после операции в больнице дежурит ваша жена, – заявил ему лечащий врач, как только убедился, что его пациенту лучше. – Она хочет вас видеть.
– А где она… сейчас? – совсем слабым еще голосом отозвался Миша. – Она… здесь?
– Да, здесь, в холле, вместе с сыном. Вы как себя чувствуете? В состоянии кого-то видеть, говорить? Недолго пока.
Желанная весть! Счастливая мысль! Самые дорогие ему на земле люди – рядом!
– Пусть… войдут, доктор. Мне будет… еще лучше. – И его ожившие глаза заблестели.
Когда Светлана и испуганно затихший Петя вошли и приблизились к его постели, Михаил нашел в себе силы лишь протянуть руку и заключить в свою большую, горячую ладонь обе маленькие ладони – любимой женщины и сына.
Все трое в этот миг радостно осознали: отныне и навсегда они одна семья.
ЭПИЛОГ
Церковный обряд бракосочетания Михаила Юрьевича Юсупова и Светланы Ивановны Григорьевой состоялся по традиции на Красную горку, в величественном храме бывшей Алексеевской слободы. Здесь в старину останавливался на ночлег царский поезд, следовавший на молебен в Троице-Сергиеву лавру.
Торжественная церемония венчания подходила к концу; молодой, дородный священник провозгласил:
– Венча-ается раба Божья Светла-ана рабу Божьему Ми-хаи-илу! Венча-ается раб Божий Михаи-ил рабе Божьей Свет-ла-ане!
Когда новобрачные обменялись кольцами, восторгу присутствующих не было предела. Все здесь, за исключением случайных посетителей, знали полную драматизма историю их любви и от души радовались счастливому завершению выпавших им на долю испытаний.
Молодые медленно шли рядом в живом коридоре нарядной, возбужденной толпы, и лица их светились счастьем. Царственно красивая пара – как гармонично они сочетаются друг с другом! Михаил выступал твердой походкой, величественно возвышаясь над толпой, как римский патриций. Одной рукой он поддерживал жену, а другой прижимал к себе радостно улыбающегося сына. Его обычно непослушные соломенные волосы были красиво уложены, а мягкие карие глаза смотрели спокойно и уверенно. Он знал, что испил свою чашу сердечных испытаний до дна и вправе ожидать долгих лет безмятежного счастья.
Светлана, вступая во второй брак, сочла неуместным пышный свадебный наряд. Скромное, закрытое платье, плотно облегающее очаровательную, стройную фигуру, само по себе служило лишь фоном для великолепных фамильных драгоценностей: сверкала крупными бриллиантами платиновая диадема на золотистой голове; разноцветными огнями горели бриллианты в старинных серьгах, ожерелье, браслете и кольцах. Сияние драгоценностей, плавная походка, гордая осанка… – Как прекрасно! – шептали многие. За молодыми, веселые, счастливые, следовали по-прежнему красивые, представительные Степан Алексеевич и Вера Петровна; затем все семейство Никитиных; близкие друзья и родственники. Присутствовать на венчании пожелала даже дальняя деревенская родня Светланы.
Подлинной сенсацией стало прибытие из-за границы дальних родичей Михаила: его американского дядюшки Юсупова с сыном, стройных и высоких, как он сам, и двоюродной тетки, урожденной Стрешневой, – очень старой, надменной дамы (она жила в Италии). Ему удалось их разыскать, когда он еще жил в Новосибирске и его томило одиночество. Толпившаяся публика представляла собой пестрое зрелище. Броские одеяния деятелей искусства соседствовали со строгими костюмами деловых людей; элегантные, дорогие туалеты аристократических родственников – со скромной одеждой сельских жителей.
Здесь собрались представители нескольких поколений – люди разного общественного положения и достатка, уровня интеллекта и образования; разных национальностей, вероисповедания, подданства. Но все они составляли единый народ.
