– Мне казалось, Петя уважает традиции своего славного рода, помнит, что в его жилах течет княжеская кровь. А он намерен ввести в нашу семью дочь уголовника и алкоголички. Я этого не допущу!
– Не может этого быть! – ужаснулась Светлана Ивановна. – У тебя достоверная информация, Миша?
– Нет, пока еще не проверил… – признался он и с безнадежным видом договорил: – Но полагаю, все так. Кирилл вряд ли посмел бы сообщить мне недостоверные факты. К тому же об этом ему сказал сам Петя.
– Что же все-таки могло случиться?.. Это так не похоже на нашего сына, – пригорюнилась Светлана Ивановна. – Не думаю, чтобы у Даши были… – она замялась, подбирая слова, – осложнения с женскими делами. Петя не стал бы это скрывать. Причина в чем-то другом!
– Ладно! Не терзайся, не ломай голову, родная! – Михаил Юрьевич ласково взглянул на жену и поднялся из-за стола. – Завтра все узнаем у Пети. Иди ложись, у тебя усталый вид. А я быстренько помою посуду и к тебе приду. – Он нежно ее обнял и поцеловал.
Глава 13. Сомнения
«Кажется, процесс пошел, – со злобным удовлетворением думал Кирилл. – Теперь предки дадут Петьке прикурить!» По тому, как остро отреагировал старший Юсупов на его сообщение, он видел, что задуманная им подлая интрига дает плоды, и стал действовать дальше.
Узнав, что на фирме у Даши вечером очередной показ весенних и летних моделей одежды, Кирилл решил поехать туда – поговорить с ней. Обстоятельства способствовали: Петра демонстрация мод не интересовала, собирался на научный семинар в Геологическом музее.
Тщательно продумав основные аргументы, которые приведет Даше, Кирилл прибыл к самому началу показа летних туалетов. Он очень любил демонстрации модной одежды, но еще больше – оценивать стройные фигуры элегантных девушек, одна краше другой.
Даша вышла четвертой: легкий светлый плащ из переливающейся блестящей ткани, широкополая шляпа с веточками цветов… Не отличаясь, пожалуй, такой броской красотой, как другие манекенщицы, она зато держалась более естественно и так мило, грациозно… Кирилл сделал ей приветственный знак рукой, – кажется, заметила…
– Ну как, тебе что-нибудь понравилось? – поинтересовалась она, когда увидела, что он дожидается ее у выхода. – А почему ты один, без Пети?
– Он мне поручил поболеть за нас двоих и отвезти тебя домой, – находчиво соврал Кирилл, беря ее под руку. – Не смог отвертеться от семинара – в музее сегодня проводят.
– Ты на машине? Вот это кстати! – обрадовалась Даша. Так сегодня устала…
Когда ехали в «форде», Кирилл деланно простодушным тоном задал вопрос:
– Ты не знаешь, что это Петька так переживает из-за своих предков? По-моему, с их старомодными взглядами можно не считаться. А Михаил Юрьевич так вообще носится со своим благородным происхождением аж до смешного.
– Переживает из-за родителей? А что случилось? – бросила на него тревожный взгляд сидевшая справа Даша. Мне он ничего не говорил.
Да все из-за того, что они против, чтобы он на тебе женился, – беспардонно врал Кирилл. – Считают, ты ему не пара. Особенно папаша нос задирает!
– А ты откуда знаешь? Тебе Петя сказал? – упавшим голосом спросила Даша. – И что, он с ними согласен?
Кирилл искоса взглянул на ее сразу будто осунувшееся лицо, подленько радуясь – как эффективно действует его отравленное оружие.
– Петю это сильно мучает – вчера мне признался, на лекции. Ну и еще… На тренировке, в офисе у Михаила Юрьевича, сам он, когда Петя вышел, сказал мне: возмущен, мол, легкомыслием сына, позорит он его.
– Это почему же Петя его позорит? – не спросила, а прошептала, не глядя на него, Даша. – Не объяснил?
– Мы говорили мало, – сочинял, мешая правду с ложью, Кирилл, – но я понял так, что его фамильная гордость не позволяет, чтобы потомок княжеского рода, – с издевкой подчеркнул он, – женился на дочери человека, сидевшего в тюрьме. Словом, считает вас грязью!
– А что… говорит… Петя? Неужели… он с ним… согласен?.. – Даша еле сдерживала слезы. – Он ведь не такой, нет!
– Переживает. Говорит – не знает как быть. – Кирилл торжествовал в душе: нашел верный тон, аргументы его на Дашу подействовали. – Дурак будет, если поддастся на их бредни. Ты ведь этого ему не простишь… – Со скрытой надеждой взглянул на нее исподтишка.
Даша ничего на это не ответила; сумела справиться с подступавшими слезами. Всю оставшуюся дорогу они молчали, лишь выходя из машины, она бросила на Кирилла благодарный взгляд:
– Спасибо тебе. Кирилл! Я убедилась – ты преданный друг!
Михаил Юрьевич, готовясь к серьезному разговору с сыном, решил прежде собрать точную информацию о родителях Даши. Он поручил это деликатное дело своему старому другу и помощнику Сальникову; сейчас, сидя за столом в кабинете, внимательно слушал его доклад.
Виктора Степановича трудно было бы узнать, если бы не симпатичная плутовская улыбка, время от времени игравшая у него на губах, и белесый чуб, по-прежнему не поддающийся расческе. Он пополнел, был дорого и элегантно одет, а когда шел, то благодаря отличному протезу почти не хромал.
Семейная жизнь явно пошла ему на пользу. Поздно поженившись, они с Наташей так и не завели детей. Тем более, как пианистка, его жена часто гастролировала со своим оркестром. Однако она трогательно заботилась о муже, и Виктор Степанович всегда был ухожен и хорошо выглядел.
– Вот, Миша, полученные справки. – И протянул документы своему другу и шефу. – К сожалению, все подтверждается! На отца Даши действительно было заведено уголовное дело; три года просидел в тюрьме, освобожден по амнистии. А ее мать до сих пор состоит на учете в наркологическом диспансере, хотя вроде бы спиртным больше не злоупотребляет.
Михаил Юрьевич бегло просмотрел документы, растерянно уставился на него…
Факты удручающие… Не знаю, как объяснить сыну, что все это не пустяки. Что для счастливого прочного брака мало одной любви. Необходимо уважение друг к другу и родителям; хорошая наследственность…
– Но ты, по-моему, недостаточно вник в суть дела, – не согласился Сальников. – У Волошина отличный послужной список, а преступление его не доказано! И алкоголизм матери, похоже, лишь временное проявление слабости – только в период, когда муж сидел в тюрьме.
– Ты слишком мягкосердечен, Витек! – неодобрительно покачал головой Михаил Юрьевич. – Волошин не оправдан судом, а лишь амнистирован, а у его жены, видимо, в генах тяга к спиртному. Ты уверен, что преступные наклонности и слабости не передаются по наследству?
Вопрос непростой, – возникла продолжительная пауза. Однако, поразмыслив, Сальников упрямо тряхнул чубом.
– Нет, нельзя подходить к этому формально! Если кто-то побывал в тюряге, это еще ни о чем не говорит. Я ведь тоже отсидел срок, но ты же не считаешь, что у меня плохая наследственность?
