— А где вы возьмете столько детей? — удовлетворенный ответом, заинтересовался заказчик.
На этот раз счел необходимым вмешаться Седой.
— У нас в городе сейчас много беспризорных детей. Их мы и думаем использовать, — откровенно объяснил он фирмачу. — Эти пацаны сбежали сюда из разных мест, у них нет родителей или это пропащие люди. Детвора ютится по чердакам и подвалам, попрошайничает и никому не нужна.
Заметив, что холеный фирмач при этом поморщился, Седой решил немного приукрасить картину:
— Эти беспризорные дети становятся добычей преступников и извращенцев, рано приучаются к наркотикам и пьянству. Они обречены на гибель, а мы с вашей помощью создадим детские приемники и позаботимся, чтобы у них было все, что нужно в их возрасте!
Умный фирмач снова бросил на Седого острый взгляд, словно видел его насквозь, но объяснение показалось ему подходящим, и он одобрительно сказал:
— Ну что же, если вы организуете детские приемники, будет совсем неплохо! Мы даже согласны дополнительно финансировать эту благотворительную, — подчеркнул он, — акцию. Тут у нас будет свой особый интерес. Мы получаем много заявок от богатых иностранцев на усыновление детей.
«А что, и на этом можно сделать большие бабки! — промелькнуло в предприимчивом мозгу Седого. — Надо взять это на заметку и обсудить с ним при следующей встрече. Торопиться не стоит — нельзя мешать одно с другим», — решил он, покидая заседание.
Богатый особняк Юрия Львовича находился в престижной загородной зоне Москвы за кольцевой автодорогой. Был теплый погожий вечер, уже летали майские жуки, и профессор в простой джинсовой куртке подстригал кусты роз в своем саду, когда его личный секретарь доложил ему, что прибыли Власов и Фоменко.
Профессор уже много лет был вдов, детей не имел и постоянную прислугу не держал. Готовила ему и следила за чистотой в доме дальняя родственница, приезжавшая три раза в неделю. Разогревал еду и обслуживал его молодой телохранитель, выполнявший также роль личного секретаря. В этой связи злые языки подозревали старика в мужеложстве, но других поводов для обвинения его в нетрадиционной сексуальной ориентации не было.
— Проводи их в гостиную, Андрюша, — сказал Юрий Львович, опуская на землю секатор. — Я только вымою руки и к ним приду. Пусть пока там покурят.
Когда профессор, освежившись в великолепно отделанной ванной, вошел в гостиную, его молодые сподвижники курили, удобно расположившись в мягких креслах и наслаждаясь настоящими гаванскими сигарами из деревянной коробочки, любезно выставленной хозяином на журнальном столике.
— Я пригласил вас для того, — без предисловий властно объявил им он, удобно устраиваясь напротив них на диване, — чтобы мы сразу же решили все деловые моменты. Раз договор уже подписан, нам надо обсудить вопрос о распределении доходов. Нет возражений?
Возражений, естественно, не последовало, оба молча смотрели на патрона, ожидая, что он им, как обычно, объявит свои решения.
— Как мы с тобой, Леня, уже условились, мне будет причитаться половина чистого дохода от выполнения заказов поставщиком, — заявил Юрий Львович. — Вы оба с этим согласны?
Хирург-Фоменко промолчал, а Власов приниженно поспешил его заверить:
— Ну конечно! Мы же понимаем, какие у вас будут расходы, чтобы к нашему бизнесу не было пристального внимания налоговиков и правоохранительных органов.
— Хорошо, что все понимаете! — удовлетворенно качнул головой профессор и добавил: — Но не забывайте и того, что без меня не видать вам сертификатов как своих ушей! Только мой авторитет избавит вас от вопросов о происхождении поставляемых органов для трансплантации.
Он сделал паузу и, обращаясь к Фоменко, с усмешкой произнес:
— А ты чего молчишь, Сережа? Может, считаешь, что уменьшается твоя доля и мы тебя мало ценим? Ошибаешься!
Хирург хотел возразить, но патрон жестом его остановил:
— Погоди! Я уверен, ты правильно понимаешь мою роль в деле. Хочу лишь, чтобы знал, что и я ценю тебя как незаменимого партнера. Поэтому, кроме того, что тебе достанется от Коновалова, у Власова также будешь получать десять процентов от чистой прибыли. Это тебя устроит?
— Да это больше, чем я надеялся, Юрий Львович! — непроизвольно вырвалось у Фоменко. — Не сомневайтесь, я со всем согласен. Ведь знаю на практике, что щедро платите тем, кто вам помогает.
— Будешь получать столько, сколько тебе и не снилось, — снисходительно улыбнулся ему патрон. — Смотри, чтобы у тебя не закружилась голова! В этом деле нам всем надо соблюдать особую осторожность.
Профессор немного помолчал и перешел к следующему вопросу.
— Теперь обсудим еще одну щекотливую сторону нашего взаимодействия с бандитским, иначе его не назовешь, — презрительно сложил он губы, — бюро Коновалова.
— Так в договоре вроде бы это все прописано, — выразил удивление Власов. — Мы ведь решили, что предварительно законсервированные органы ко мне в лабораторию будет лично доставлять Сергей, — кивнул он на Хирурга, — чтобы не посвящать лишних людей.
— Кто это «мы»? Вы с Фоменко? — резко возразил профессор. — Этого делать ни в коем случае нельзя!
— Почему? — в один голос воскликнули его подручные.
— А сами что, не соображаете? — рассердился на них Юрий Львович. — Я же и раньше требовал, чтобы о вашей связи никому не было известно. А сейчас, когда надо фабриковать липовые истории происхождения донорских органов, особенно важно скрыть, что их извлекает Фоменко. Сережа должен быть строго законспирирован!
После такой отповеди его сподвижники сникли. Возникло продолжительное молчание, которое нарушил Власов.
— Так что же вы предлагаете, Юрий Львович? — спросил он, преданно глядя на своего патрона. — Мы все сделаем, как скажете!
— Коновалову нужно срочно взять шефство над каким-нибудь приютом и внедрить туда своего человека. Тогда всех будущих доноров можно оформлять через этот приют. Улавливаете идею? — с видом превосходства посмотрел он на помощников.
Фоменко и Власов смущенно молчали, и он продолжал:
— Доноров он будет держать в другом месте. Там же их прооперирует Сергей. Но все должно официально оформляться через приют подставным человеком! И их направление на исследование, и на операцию. Подписывать все будешь ты, Леонид, как бы не зная никакого Фоменко.
Решив, что на этот раз высказал все, Юрий Львович достал из ящичка сигару, не спеша закурил и строго посмотрел на Власова и Фоменко.
— Надеюсь, теперь вам все ясно? — он сделал паузу и, поскольку вопросов не последовало, заключил: — Ну тогда завтра же отправляйтесь договариваться с Коноваловым. Простите, что не предлагаю выпить — у меня диета.
В дверях гостиной сразу возник секретарь, словно подслушивал за дверью. Хирург и Власов поднялись и вслед за ним пошли к выходу.
