— Передайте Петру Михайловичу, чтобы позвонил мне, когда освободится. Скажите, что это важно. Возможно, мне срочно придется уехать.
Хитрый расчет Насти оказался верным. Не успела она прибрать в квартире, как позвонил Петр.
— Мне сказал Казаков, что ты просила позвонить. Что за срочное дело, Зина?
— Матери чего-то от меня понадобилось. Просит приехать, — нахально соврала Настя. — Вот не знаю, как быть. Наверное, придется, — голос ее притворно дрогнул, — взять расчет. Подвела я вас, Петр Михайлович? — изобразила она тихую грусть. — Ужас, как не хочется расставаться с девочками, — и, как бы забывшись, добавила интимным тоном: — И с тобой!
Как она и ожидала, Петр растерялся. Его не устраивало не только то, что вновь вставала проблема с сестрами. Он понял, что не готов расстаться с Зиной, ибо снова испытывал страстное желание насладиться интимной близостью с ней, и ему больно сознавать, что оно теперь не осуществится.
— Это так внезапно, Зина, что не знаю, как быть, — невнятно пробормотал он. — Давай лучше я приеду, и мы спокойно все обсудим.
— Хорошо, я согласна, Петр… Михайлович, — с интимным придыханием произнесла Настя, с трудом сдерживаясь, чтобы не выдать свое торжество. — Ты только не задерживайся, — уже откровенно подчеркивая их интимную связь, тихонько попросила она. — Буду с нетерпением ждать!
Само собой понятно, что, когда Петр приехал, никаких объяснений между ними не последовало. Настя встретила его в одном халатике, кроме которого на ней ничего не было. Он был распахнут, и ее соблазнительная нагота предстала перед «миленком» в полной красе.
— Пойдем я все объясню, — жарко поцеловав, только и сказала она, увлекая в спальню, где предусмотрительно была расстелена постель. Разумеется, после такого приема, Петр уже помышлял лишь о том, как поскорее заключить ее в свои объятия, и они не мешкая занялись тем, к чему стремились.
Петр целиком отдался своей новой страсти, теперь они встречались по два раза в день, как на Патриарших, так и в его квартире. Угрызения совести Петра больше не мучили: он убедил себя в том, что одной женщины для его темперамента мало. «Ну что же, ее ля ви, как говорят французы, — мысленно твердил он себе, чтобы успокоить совесть. — Пусть Даша меня извинит. От нее не убудет! Главное, чтобы ничего не знала и была спокойна».
Но по вечерам, когда ложился спать, на Петра все же нападала грусть и ему становилось жаль их большой чистой любви. Тогда он вспоминал все самое лучшее, что было между ним и Дашей, и ему было мучительно больно сознавать, что отныне все это утрачено навсегда.
— Неужели наша любовь уже кончилась и былое счастье не вернется? — с горечью шептал он засыпая. — Однако, как ни жаль, ничего вечного на свете нет!
Василий Савельевич Волошин, представительный мужчина с вьющейся рыжеватой шевелюрой и такой же курчавой бородкой, провожая жену в аэропорт, был недоволен, что Анна Федоровна не отправила Петру телеграмму, чтобы предупредить его о своем прилете. Известный защитник окружающий среды, идеалист, он считал непорядочным то, что она решила тайком устроить зятю унизительную проверку.
— Ты не права, Аня, — мягко выговаривал он ей, когда они ожидали начала регистрации рейса. — Это не дело — то, что ты затеяла! Вот увидишь: Петя очень обидится, когда узнает. Не честнее ли просто с ним поговорить и все выяснить?
— Как же, так он мне все и выложит начистоту, — возразила Анна Федоровна, убежденная в своей правоте. — Постарается успокоить, скроет истину! А нужно обязательно узнать, Васечка, так ли Петя к ней изменился на самом деле? Ведь дочь может и преувеличивать. Беременные часто зря нервничают.
Она тяжело вздохнула и озабоченно произнесла:
— Не знаю, что буду делать, если Петя ее обижает. Вот уж правду говорят, что не приносит богатство счастья! И чего люди с жиру бесятся? — укоризненно покачала она головой. — Был бы он простым работягой, весь в заботах о семье, не смотрел бы на сторону. А то наверняка кого-то завел, раз Дашенька на него жалуется!
Сердце матери верно подсказывало ей причину охлаждения зятя к дочери. Но Василий Савельевич был с ней не согласен. Будучи сам однолюбом и обожая свою красавицу дочь, он просто мысли не допускал, что Петр мог изменить ей и тем более разлюбить.
— Все ее жалобы на почве беременности, — убежденно заявил он. — Петя очень порядочный парень, безусловно, любит Дашеньку, и ему, как деловому человеку, недосуг заниматься глупостями. Думаю, что ее недовольство, — успокаивающе добавил он, — объясняется тем, что он или не понимает, или из-за своей занятости просто не может уделять ей много внимания, которое так необходимо беременной женщине.
— Дай-то Бог! — молитвенно подняла глаза к небу Анна Федоровна. — Хорошо, чтобы так все и оказалось. Но я не смогу убедить Дашеньку, если сама не удостоверюсь в этом! — упрямо добавила она. — Мне надо поговорить с Петей, посмотреть, как он живет.
В это время объявили регистрацию рейса, и Волошин, подхватив ее чемодан, повел жену к стойке. Когда уже был сдан багаж и пассажиров пригласили на посадку, он вместо напутствия лишь попросил:
— Только не пори горячку, Анюта! Сделай все, чтобы спасти их брак!
Анна Федоровна согласно кивнула головой и в толпе других пассажиров поспешила на посадку в авиалайнер. В считанные часы полета от Иркутска до Москвы она только и думала о том, что ее ждет дома и как ей быть в той или иной ситуации. Мать Даши понимала, что нельзя допускать разрыва дочери с мужем, особенно в тот момент, когда та ожидает ребенка. Но, зная свой горячий характер, справедливо опасалась, что у нее не хватит выдержки.
Прилетев в Москву, Анна Федоровна первым делом побывала в своей квартире, наскоро вытерла в ней пыль, и только после этого собралась ехать к дочери в больницу. Однако, поразмыслив, она передумала и отправилась к зятю. «Прежде чем говорить с Дашей, выслушаю, что скажет мне он, — решила она. — Тогда мне легче будет судить: права она или нет».
Верная своему замыслу, Анна Федоровна не стала звонить Петру, чтобы предупредить о своем визите, а прямиком поехала на их с Дашей новую квартиру, которую они купили всего полгода назад. Ключи у нее имелись, так как еще до отъезда на Байкал ей приходилось помогать дочери в уборке этих роскошных апартаментов, справиться с которой в одиночку Даше было тяжело.
Квартира молодых Юсуповых находилась в роскошном доме современной постройки в районе Чистых прудов. Она имела два уровня: на нижнем были прихожая, просторный холл, гостиная, столовая и кухня, а на верхнем — кабинет хозяина, три спальни и санузлы. Обстановка, оборудование и отделка квартиры отвечали самым высоким требованиям.
Приехав на метро, так как была очень экономной, Анна Федоровна пешком добралась до дома и, немного полюбовавшись на его шикарный фасад, вошла в подъезд. Запоры были хитрые и сложные, но она с ними быстро разобралась, открыла стальную дверь и удивленно остановилась на пороге: с верхнего этажа доносились звуки, как ей показалось, двух голосов — мужского и женского.
