— Что он сказал?
— Что Ханна ему во всем призналась. Что вы любили друг друга и не могли отказаться от этой любви… Он застал вас в лодке. Он знал все уже очень давно, только не хотел говорить Анне. Но раз она спросила, он должен был сказать ей правду. И вот ее больше нет.
Вениамин не чувствовал ни скамьи, на которой сидел, ни своих рук, обнимавших Карну. Только продолжал твердить: она ошибается, она не виновата, что лампа упала. Никто не виноват.
Она подняла на него широко открытые, не верящие глаза.
— Бедный папа!
Вернулся Педер с тем, за чем его посылали. Вениамин встал и взял у него чемоданчик. Проверил содержимое. Все было в порядке.
— Спасибо! — хрипло сказал он и вошел в дом.
Вениамин и Юхан сидели с Диной. Ими владело какое-то тупое оцепенение.
Они понимали, что конец — только вопрос времени. У них не было сил разговаривать друг с другом. Но оба надеялись, что она умрет, не приходя в сознание.
Боль. Они видели и слышали эту боль. Пытались пережить ее вместе с Диной. Но постичь не могли.
Дина слабым голосом звала Ертрюд. Маму.
Может, все-таки Бог слышит человека в трудную минуту, думал Вениамин. Хотя бы один-единственный раз?
Поздно вечером она со стоном позвала Лео. Произносила отдельные слова, что-то цитировала. Но в них не было смысла Вениамину удалось дать ей морфин. Она немного успокоилась.
Время от времени он смотрел в окно. Наконец из тлеющей черноты к нему вышла Анна.
В полночь Дина открыла глаза. Подняла к лицу необожженную руку и попробовала приподнять голову. И тут же с беспомощным, непонимающим взглядом уронила ее обратно.
— Скажи им, чтобы они пришли за мной, — прошептала она сквозь черные губы.
Юхан наклонился к ней:
— Кому сказать?
— Ленсману и судье… Пусть приходят.
— Дина! — прошептал он, низко склонившись к ней.
Она тяжело дышала, хватаясь за каркас с тряпками. Вениамин встал и убрал его. Они с Юханом оба склонились над ней.
— Мама, я Вениамин. Я с тобой.
Он взял ее здоровую руку. Подождал.
Юхан дал ей воды из ложечки. Дина втянула ее губами. Жадно проглотила. Оттолкнула Юхана. И тут же схватила его обожженной рукой. Ее крик прокатился от стены к стене.
— Юхан! Это я… Я столкнула его! Мама, не уходи от меня!
Она открыла глаза и оглядела комнату.
— Лео!
— Дина, ты узнаешь меня? — спросил Юхан.
— Да… прости…
Юхан кивнул Вениамину:
— Оставь нас. Ей нужен пастор.
Вениамин вышел во двор. Подошел к колодцу. Достал воды. Опустил в холодную воду пальцы. Плеснул на лицо.
Значит, помочь ей получить прощение должен Юхан. Если она сможет что-нибудь сказать. Юхан, которого никто не брал в расчет.
Два рыбака пересекали Анд-фьорд в северном направлении. Они хотели пройти фьорд при хорошей погоде. Один из них заметил далеко в море что-то, похожее на небольшую шлюпку.
Весел они не видели, людей тоже. Но лодка плыла, и, так как кому-то она принадлежала, они взяли курс на нее. Ярко светило солнце.
Подойдя близко, они увидели на дне шлюпки скорчившуюся фигуру. Это была женщина. Она куталась в шаль и выглядела безумной.
Весел в шлюпке не оказалось. Рыбаки перетащили женщину в свою лодку и взяли шлюпку на буксир. Закутав женщину в свою одежду, они пытались расспросить ее, почему она оказалась в море в таком состоянии. Но она не могла говорить, и они оставили ее в покое.
Посовещавшись, они решили плыть дальше на север, чтобы оставить женщину в первом же селении, — ей надо было согреться, а им — избавиться от нее.
Неожиданно женщина попросила:
— Пожалуйста, отвезите меня домой, в Рейнснес!
Люди спали по очереди. Если это можно было назвать сном. Раскладные кровати и испачканные сажей тюфяки постелили в доме, где жила Стине, и в людской.
Олаисена уговорили уехать в Страндстедет с рабочими с верфи. Им на смену на всякий случай должны были приехать свежие силы.
Олаисен бессвязно бормотал о каких-то делах. Иногда начинал судорожно рыдать. Педер утешал брата. Но Олаисен едва ли слышал его.
Перед тем как лодке отойти от берега, он сказал, что хочет удвоить страховку за свой дом, чтобы Ханне и мальчикам что-то осталось после него.
Рабочие тихонько посовещались, и один из них побежал к доктору Грёнэльву за советом. Вениамин выслушал его и кивнул головой.
— Не обращайте внимания. Все в порядке. Отвезите его в Страндстедет!
Рабочий не стал переспрашивать и заспешил обратно на берег.
— Что сказал доктор? — поинтересовались его товарищи.
— Доктор тоже не в себе. Они оба не понимают, что говорят… что один, что другой.
Прошло полночи. Юхан дремал на стуле. По нескольку минут. Вениамин спать не мог. Они не говорили о том, что Дина сказала пастору. Это все равно была тайна. Но по лицу Юхана Вениамин видел, что он все знает.
Неожиданно Дина открыла глаза. С трудом произнесла одно слово. Но вполне отчетливо. Она хочет видеть Карну. Одну.
Послали за Карной, мужчины вышли. Но Вениамин стоял за дверью — у Карны мог случиться припадок.
От недостатка сна он отупел. Картины, события, лица чередой сменяли друг друга. Он уже не понимал, где прошлое, а где настоящее.
Подошел Педер и сказал, что шлюпка Карны исчезла, ее нет на месте. Странные вещи занимают людей, подумал Вениамин.
Но его организм работал как машина. Он передвигал ноги, держался за косяк двери. Следил за руками, чтобы они не дрожали, когда он что-нибудь поправлял или давал Дине. Тихо говорил с ней, успокаивал, надеясь, что она его слышит.
Всю ночь он повторял старое детское слово «мама». Снова и снова. Слышала ли она его?
Вениамин ни у кого не видел таких страданий. Давно уже не видел. Дюббель? Нет. Даже там. Он должен был пройти через них вместе с ней. Если может она, может и он.
Для этого она и послала его учиться. Чтобы он мог облегчить ее боль. Хоть немного. Для этого она и родила его.
И чему же он научился? Ничему. Он стоял и, чтобы не упасть, держался за косяк двери.
Наверное, он все-таки уснул стоя, потому что рядом оказалась Анна.
Ему вынесли стул. Но он отказался сесть. Боялся, что не проснется вовремя. Ведь Карна была в доме. Кто позаботится о ней, когда у нее начнется припадок?
Вышла Карна и тронула его за руку:
