— Она хочет домой! — воскликнул он, оглядывая всех по очереди. Потом тронул возницу за плечо и мягко велел: — Вези ее домой! Только осторожно!
Он снова протянул Вениамину руку. Но Вениамин сделал вид, что не видит ее. Возница с недоумением смотрел на них: что случилось с фру Олаисен, если они не могут договориться, куда ее везти? Он не осмелился задавать вопросы, но его охватила тревога, которая тут же передалась лошади. Носилки на санях качнулись.
Вениамин видел, как Ханна зажмурилась от боли.
— Держи свою лошадь, черт бы тебя побрал! — заорал он вознице. Тот вздрогнул и схватился за вожжи.
Страдая от собственной беспомощности, Вениамин снова подошел к саням. Они с Ханной обменялись взглядом. Ее взгляд был пуст, словно он был частицей белесого зимнего неба. Нельзя отпускать ее домой! Не сейчас! И не важно, что она сама думает! Он громко сказал Ханне:
— И все-таки Дина заберет тебя в гостиницу на несколько дней. Тебе сейчас необходим полный покой. Слушайся доктора!
Лицо Олаисена погасло. Он хотел было что-то сказать, но смолчал.
Дина тоже молчала. Со странной усмешкой она наблюдала за Вениамином.
Олаисен отправился с ними и помогал нести носилки. Для него это была не тяжесть. Он один нес носилки впереди, возница с Вениамином несли сзади.
Когда Ханна была уложена в приготовленной для нее комнате на втором этаже, Дина поблагодарила всех и выпроводила за дверь.
У двери она попросила Вениамина подождать в ее комнатах — ей надо кое-что передать с ним в Рейнснес.
Глава 10
— После смерти Андерса мы с тобой почти не разговаривали наедине, — начала Дина.
— Да. — Вениамин вдруг почувствовал, что на сегодня с него людей хватит. Он тяжело опустился на диван. Ему хотелось только немного поспать. Совсем недолго, иначе у него не хватит сил добраться до дому.
— В тот день, когда умер Андерс, ты во многом обвинил меня. Ничего не забыл.
— Думаешь, сейчас подходящее время напомнить мне об этом? — шепотом спросил он.
— Сейчас мы с тобой одни. Когда еще нам выпадет такой случай!
Он закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.
— Ты не должен винить себя в смерти Андерса, — услыхал он.
Вениамин не знал, что на это сказать, и промолчал.
— По-моему, тебе лучше заботиться о живых. Что же касается урока, который ты мне преподал, так ты был прав! Я должна была пройти через это. Не думай больше об этом. И не казни себя.
— Большое спасибо! Но Андерс не смог через это пройти!
— Ты врач и должен знать: не в тот раз, так в другой — у Андерса так и так отказало бы сердце.
— Но оно отказало из-за меня! Слушай, разреши мне прилечь! Я должен поспать…
Он начал стаскивать сапоги.
— Пока мы с тобой одни… Странно, ты совсем не похож на Фому, но в тебе много от Иакова, которого ты даже не видел.
Вениамин наконец стащил сапоги и вытянулся на диване. Куда она гнет?
— Фома — человек преданный. Понимаешь? А вот Иаков не мог ограничиться одной женщиной.
Он вскочил. Хотел презрительно бросить ей, что в этом отношении он похож и на мать, но сдержался.
Мимо скользнула Анна, на лице у нее было написано раздражение, как бывало, когда она не считала нужным даже ответить ему.
Он прикусил язык.
— Дома тебя ждет Анна, которая думает, что у вас с ней все хорошо. А здесь лежит Ханна, избитая по твоей милости до полусмерти. И ты думаешь, это достойно мужчины?
Вениамин решил заснуть, чтобы прекратить этот разговор.
Однако Дина села на стул рядом с диваном и продолжала:
— Мне было восемнадцать, а Иаков был старше моего отца. И все-таки ему было мало меня одной. Странно. В жизни столько покойников… Пьяный, он упал и сломал ногу. Я нашла его в спальне одной вдовы, которая жила в — тех же комнатах, которые теперь снимаешь ты. И Ханна, и Иаков лежали в одной и той же спальне. Да-да…
Она встала, потянулась, подняв руки над головой, и зевнула.
— Ты только осложнишь себе жизнь, если будешь метаться между двумя женщинами. У тебя не хватит твердости. А вот Олаисен, напротив, он всегда найдет себе оправдание.
— Перестань! — попросил он слабым голосом и лег.
Должна же она понять, что ей надо уйти.
— Почему ты не выбрал Ханну, если не можешь обойтись без нее?
— А ты как думаешь?
— Я не думаю и не знаю, я разговариваю с тобой.
— Это не мой ребенок!
— Я поняла, на это у меня ума хватило, — сухо заметила она.
— Ты не имеешь права вмешиваться в мои дела!
— Но я уже вмешалась.
— А почему ты выбрала Андерса, если могла обойтись без него? — парировал он, лег и закрыл глаза.
Она продолжала, словно не слыхала его слов:
— Уезжай в Копенгаген! Или куда угодно. И забери с собой Анну!
— Я ходатайствовал о получении места окружного врача.
— Значит, вы переедете в Страндстедет?
— Нет, я буду приезжать сюда.
— Анна слишком часто остается одна.
— Она тебе жаловалась? — раздраженно спросил он.
— Зачем жаловаться, и так можно понять, о чем человек думает. И еще…
— Да?
— В Страндстедете живет Ханна!
Он не ответил.
— Вениамин?
— Да?
— Есть обстоятельства, переделать которые невозможно, — тихо сказала Дина.
Он понял, что она говорит о себе. Несмотря ни на что, ему стало легче.
— Я знаю, — согласился он.
— Ты должен думать о будущем.
— Дина, как узнать, что истинное, а что нет?
— Истинное?
— Любовь, например, — пробормотал он.
Она затихла. Наверное, ей не хотелось отвечать ему.
— Некоторые понимают это слишком поздно. Надеюсь, ты не относишься к их числу.
— Я сейчас не в состоянии говорить об этом.
Она молчала, но Вениамин чувствовал ее присутствие в комнате.
Уже засыпая, он вдруг услышал собственный голос:
— Карне необходим спокойный, надежный дом, я не могу увезти ее туда, где люди будут судачить о ее припадках.
— Часто именно трудности помогают человеку стать личностью.
— В каком смысле?
Он открыл глаза. Дина стояла в простенке между окнами. В комнате стемнело. А ведь он хотел засветло вернуться домой!
