Увидев в передней чужое пальто, Олаисен напрягся и замер.
— У нас гости?
— Фру Дина. Она сама пришла… Хозяйка лежит… — пролепетала служанка, не глядя на Олаисена, таким голосом, будто вся вина лежала только на ней.
— Понятно! — Лицо Олаисена стало суровым. Это выражение нетрудно было понять даже служанке. Она помогла ему снять пальто и повесила его на вешалку. Потом, повозившись в углу, сделала реверанс и спросила, будет ли хозяин есть. Есть он не хотел.
Оставшись в передней один, Олаисен задержался перед зеркалом. Обычно он двигался быстро и решительно, но в этот вечер медленно прошел в гостиную и налил себе рюмку водки.
Двигался он медленно, но мысль его работала лихорадочно. Рюмка еще не опустела, как Олаисен был уже готов к встрече с Диной. Он поднялся по лестнице и постучал в дверь собственной спальни. Никто не откликнулся, и он немного выждал, что было не в его правилах. Пусть считают это необходимым вниманием.
В проеме дверей, загородив его, появилась Дина, но Олаисен разглядел фигуру в кровати.
— Ханна, что случилось? — в волнении воскликнул он.
Ему никто не ответил, и он продолжал:
— Боже мой! Если бы я знал, что тебе плохо, я бы никуда не уехал! К-счастью, из-за непогоды нам пришлось вернуться.
Он сам верил своим словам.
— Если бы я знал, что ты так больна…
— Где мы можем поговорить наедине? — не здороваясь, спросила Дина.
Он хотел было пройти в спальню, но Дина, приставив ему к груди руку, вытолкнула его в коридор и вышла следом за ним. Потом закрыла дверь.
— Я хотела послать за доктором. Но она не посмела.
— Это так серьезно? — озабоченно спросил Олаисен.
— Я не отвечаю на глупые вопросы. Мы можем спуститься в гостиную?
Да, да, разумеется! Он был само внимание, пропустил ее вперед и без конца благодарил за то, что она пришла к Ханне. Это так великодушно.
— Замолчите! — сказала Дина, спускаясь по лестнице.
Двери гостиной закрыл уже он — чтобы им никто не помешал. Все время он внимательно наблюдал за Диной. И старался соблюдать спокойствие.
— Садитесь, Олаисен! — пригласила его Дина и показала на стул возле кафельной печи, словно гостем был он, а не она.
Он сел поудобнее. Потом рукой показал ей на стул. Взгляд без труда повиновался ему.
Но Дина продолжала стоять, уперев руки в бока. Олаисен догадался, что ей уже доводилось стоять в этой позе.
— Я предупреждала вас, Олаисен! Но вы все-таки снова избили ее!
— Дорогая… Если фру Дина немного успокоится, то, возможно…
— Меня не касается, что вы подозреваете Ханну в связи с вашим братом и с Вениамином. Но вы продолжаете ее бить! А это уже мое дело! У меня с вами деловое соглашение, Олаисен. Вы нарушили часть условий. И это более серьезно, чем вы можете себе представить.
Она приблизилась к нему. Еще шаг, и он мог бы прикоснуться к ней. Он весь побелел, рот искривился, лицо стало некрасивым.
— Я вас не понимаю.
— Вы забыли, что я сказала вам, когда показала плод, который вы выбили из ее тела? — шепотом спросила Дина.
Он поднял было руку, но тут же снова уронил ее на колени.
— Вы помните, что я вам сказала?
Он побагровел от гнева. Красивые губы зашевелились, но все-таки выражали мужское достоинство. Изогнутая верхняя губа нервно растянулась под холеными усами.
— Ханна солгала, чтобы…
— Ей не нужно лгать, у меня есть глаза!
— Это ложь! Ложь!
Его голос вдруг изменился. В нем послышалась мольба ребенка, пойманного на месте преступления.
Дина сделала последний шаг, схватила его за рубашку на груди и рванула ее вместе с волосами.
— Ложь? Может, и то, что я поношу вас в вашем же доме, тоже ложь? Попробуйте ударьте меня! Не стесняйтесь! Но я-то вам отвечу! За Ханну я изобью вас до смерти!
Олаисен попробовал освободиться, но Дина держала его мертвой хваткой. Он хотел встать, тогда она навалилась на него всем телом.
— Я вас проучу, вы еще горько раскаетесь, что когда-то не остались равнодушным к дочери Стине.
На губах у нее выступила пена, но она улыбалась, словно вся эта сцена доставляла ей удовольствие.
Олаисен не привык к такому обращению. Ему ничего не стоило одним ударом сбить женщину на землю. Но женщину-компаньона не сбивают с ног. Это не приносит прибыли.
Он молчал. Только вскинул руки. В его жесте не было угрозы, просто ему захотелось пошевелить руками. Он наконец понял, что перед ним достойный противник.
Олаисен не поверил, когда Дина отпустила его и он услыхал:
— Вставай, парень! Бей!
Он поглядел по сторонам, словно хотел улизнуть. Прислушался, не слышит ли кто-нибудь, что здесь происходит.
— Я не понимаю… У меня нет причин…
— Нет, так будут!
Он оцепенел.
— Боишься? Разве ты не мужчина, который умеет драться? Бей! Не стесняйся! Ведь ты умеешь бить женщин! Бей!
Ее шепот гремел у него в ушах. Но с компаньонами не дерутся. Всему есть предел.
— Вставай! — прошептала она над ним.
— Хорошо, что нас никто не видит. Это какое-то безумие, — произнес он наконец.
— Боишься? Может, мне первой ударить тебя?
Он завертел головой и поднял руку, чтобы успокоить ее.
Тогда она кулаком ударила его в нос. Переносица хрястнула. На рубашку брызнула кровь.
Еще не веря в случившееся, он прикрыл руками лицо. Потом вскочил со стула.
Дина быстро отпрыгнула назад и схватила кочергу.
— Ну! — выдохнула она, сверкнув глазами.
— Вы сошли с ума! — растерянно проговорил он.
— Тем лучше!
Он видел, что она ждет, сжав кочергу обеими руками. В глазах горела прозрачная решимость. Она все продумала! Все рассчитала! И была готова осуществить свой план.
Олаисен шагнул к ней, протянув руки. Он был похож на укрощенное животное. Дина замахнулась кочергой.
Пока он прикидывал, насколько она сильна и как бы ему, изловчившись, схватить ее за руку, действительность вдруг исчезла. Это было странное ощущение. Даже не ощущение, у него сохранился только слух. И все-таки он еще не верил, что она его ударила.
Должно быть, он упал, во всяком случае, когда он пришел в себя, он лежал на столе. Кочерга висела на своем месте. Служанка, услыхав шум, появилась в дверях.
— Господин Олаисен нечаянно упал на печку. Принеси тряпку, его надо вытереть! — сказал Динин голос.
