– Продолжай. Некоторые люди получают удовольствие, мучая себя, ты ведь знаешь. Еще бы, ты должна дрожать как осиновый лист оттого, что твой муж дружелюбен с какой-то молодой женщиной! В данном случае с трудолюбивой молодой женщиной, присматривавшей за твоими детьми. Да, ты всегда испытываешь неуверенность. Очень плохо, что у тебя такая красивая мать.
Гиацинта задохнулась. Жестокий, сокрушительный удар привел в ужас обоих. Джеральд был похож на раненого зверя.
– Прости меня, Гиа. Я не это имел в виду. Это какое-то безумие. Но ты разозлила меня. Я сожалею, страшно сожалею.
– Убирайся вон! Катись к ней или к кому-то еще! Иди куда хочешь… Мне наплевать!
– Да, да, позволь мне сейчас уйти. – Джеральд схватился руками за голову и застонал. – Прогуляться, куда-нибудь поехать. Куда угодно!
Через час, срочно вызвав няньку, Гиацинта направилась в гараж. Машины Джеральда не было. Вполне вероятно, что он уехал в офис. Трудно найти более безопасное место, где они могли бы встретиться.
В кармане у нее находился дубликат его ключа. В сумочку Гиацинта положила миниатюрный фонарик, чтобы одолеть в темноте лестницы, ведущие в комнату, где они вероятнее всего находятся. На ноги она надела туфли на резиновой подошве, желая войти туда бесшумно.
За полквартала до офиса Гиацинта припарковала машину. Короткая улочка, обычно запруженная автомобилями днем, сейчас была так пустынна и тиха, что хруст ветки под ногой казался оглушительным. По ночному небу плыли похожие на вату облака. Все выглядело зловещим, внушающим суеверный страх, словно явилось из рассказов о Шерлоке Холмсе.
Слабый свет уличного фонаря падал на элегантный фасад «маленькой жемчужины» Арни. С минуту Гиа стояла, держа ключ в потной руке и принимая окончательное решение. Наконец она поднялась по пологим ступеням, вставила и повернула ключ…
Миновав вестибюль, Гиацинта направилась туда, где предполагала застать любовников. Там было пусто. Слыша, как стучит сердце, она переходила из комнаты в комнату, светя себе фонариком. Где же они?
Вероятнее всего, в ее доме. Но она живет с сестрой. Однако какое это имеет значение? Возможно, сестра не лучше ее самой.
«Она! Я никогда не делала ей ничего плохого. Я была дружелюбна с ней, и вот теперь она забирает моего мужа. Разрушает мою семью. Губит моих детей. Мой дом. Мою жизнь».
Гиацинтой овладел гнев, какого она не испытывала за всю свою жизнь. Казалось, он ослепляет ее. Думать. Думать! Она ходила взад и вперед, пытаясь сосредоточиться и решить, что же делать дальше. Гиацинта выкурила сигарету, затем другую, продолжая мерить комнату шагами.
Вот письменный стол, за которым сидит Сэнди. Вот ее вещи: телефон, лампа, компьютер, стеклянное пресс-папье и стеклянная Эйфелева башня – сувениры из Парижа от Джеральда. Когда входят и выходят пациенты, его дверь открывается и он видит ее. Ощущают ли они присутствие друг друга или притворяются, что не ощущают? Скорее всего притворяются, ибо Джеральд не из тех, кто станет нарушать приличия.
Средний ящик письменного стола был не заперт. Именно здесь женщины держат обычно свои личные вещи: губную помаду, зеркало, гребень, салфетки и даже иногда дорогие для них письма. Гиацинта пошарила в ящике и в глубине нащупала конверт, перевязанный резинкой. Внутри конверта находились листки, исписанные почерком Джеральда и присланные по домашнему адресу Сэнди.
Гиа прочитала при свете фонарика:
Сэнди, ты не представляешь, что делаешь со мной. Я хожу по улицам и каждый день думаю о тебе. Почему ты не здесь, не со мной? Еще один собор, мерзкая дождливая ночь в забытой Богом деревенской гостинице и большая кровать, в которой нет тебя.
Гиацинта словно обезумела, но ее гнев и ненависть обратились на Сэнди, а не на Джеральда.
– Ты жила в моем доме две недели. Ты видела моих красавцев детей, ты шарила в моих вещах! – выкрикнула Гиацинта. – Совала нос в мои книги, в мою почту! Вынюхивала мои секреты, мои тайны!.. Ты и он – вы оба смеялись надо мной, и как же ты хотела занять мое место, жить моей жизнью! И если тебе удастся, ты это сделаешь, добьешься этого, все сожрешь, словно термит!..
Гиацинта смахнула на пол настольную лампу, смела со стола бумаги, пресс-папье, телефон и столкнула на пол компьютер.
В комнате Джеральда она проделала то же самое. Это была ничтожно малая месть за оскорбление, за боль, которую он ей причинил. Стоя посреди комнаты и мстительно улыбаясь, Гиацинта представила себе его лицо – лица их обоих, – когда утром они обнаружат этот разгром.
Затем пришел страх. Если они вдруг сейчас войдут сюда и застанут ее – нет, к этому она не готова. И Гиацинта сбежала по ступенькам, споткнувшись, упала на траву и уронила сумочку, откуда высыпалось все ее содержимое, а затем с ушибленным и окровавленным коленом кое-как доковыляла до безопасного места – до своей машины.
Весь дом был затемнен, только в гостиной горела лампа, при свете которой читала книгу няня. Гиацинта заплатила ей, ответила, что у нее с коленом, и выяснила, что дети уже давно спят. Нет, Джеральд домой не приходил.
В постели она испытала страшное ощущение. Как будто после мучительных усилий наконец одержала победу – достигла вершины и, глядя вниз, увидела далекое, темное и мрачное ущелье. Что будет дальше? Саднило разбитое колено, ныло утомленное тело, а она лежала и думала, как будут развиваться события.
Ее разбудили ночные звуки. Вначале это были сверчки, а затем телефонный звонок. Аппарат находился возле того края кровати, где спал Джеральд, но сейчас мужа там не было и, пошарив рукой, Гиацинта схватила трубку. Если он все-таки пришел домой, то должен быть в другой спальне, куда она тотчас и побежала.
– Вставай! Пожар! Только что звонил Арни.
– Что? Что? – пробормотал Джеральд.
– Пожар! Горит офис.
После завтрака Гиацинта отвела детей к Мойре и поехала в офис. Здесь столпились зеваки, и все было запружено машинами. Кроме пожарных, сюда съехались полицейские и машины «скорой помощи». Некогда элегантное здание представляло сейчас печальное зрелище. Каменные стены почернели, деревянная отделка сгорела, оконные стекла растрескались и выпали, деревянная кровля провалилась.
«Теперь они так и не узнают, что я сделала с их столами», – подумала Гиацинта, и сердце ее сжалось, когда она увидела беднягу Арни, смотревшего на руины своей «маленькой жемчужины».
– Ах, Арни, мне очень жаль! Как это произошло?
Пахло гарью, дым разъедал глаза. Арни беспомощно посмотрел на Гиацинту красными воспаленными глазами.
– Что-нибудь уцелело?
– Нет, ничего. Только хлам. Обугленные вещи… И никто ничего не знает. Известно, что сигнал о пожаре не сработал. Там сейчас копаются и пытаются разобраться. Может, короткое замыкание… Джеральд разговаривает с людьми. Я вышел подышать свежим воздухом. Что делать – что случилось, то случилось.
