— Из-за алчности?! Я живу в трех комнатах, да, очень милых, но я почти ничего себе не покупаю, все идет на мой проект, и ты называешь меня алчной?
— Может, ты жаждешь восхищения? Почему бы тебе не сделать свой проект менее грандиозным?
— Грандиозный? Приятно услышать это от брата. Я думала, что ты будешь заодно со мной, а не против.
— Не говори глупостей, я не против тебя. — Дэн снова вздохнул, его терпение подходило к концу. — Боже всемогущий! — воскликнул он. — Мне кажется, что я скоро лишусь рассудка: с одной стороны, ты хочешь купить участок земли в Калифорнии, который тебе не по карману, с другой — Йен, который хочет продать участок в штате Нью-Йорк, уже два столетия принадлежащий семье.
— Йен хочет продать?
— Да, он связался с какой-то иностранной группой, которая хочет приобрести несколько тысяч акров леса Греев, чтобы построить «новый город». Это бессмысленный вандализм, а все для того, чтобы набить карманы деньгами, которые им не нужны.
— Кто ты такой, чтобы говорить людям, что им нужно, а что — нет? Лично я думаю, что это не такая уж плохая мысль, учитывая, что тогда появится достаточно средств, чтобы удовлетворить и мои нужды.
— О да, — с горечью отозвался Дэн. — Более чем достаточно, я бы сказал.
— Что ж, тогда, надеюсь, это произойдет.
— Улицы и дома возникнут в историческом лесу. Исчезнут деревья, исчезнет среда обитания. Это земля, которая должна оставаться нетронутой для штата, для людей. Я был о тебе лучшего мнения, Аманда.
— Может, тебя заботят олени, лисы и деревья, а вот я волнуюсь за людей.
— Может, твои цели и отличаются от целей Йена, но сейчас ты говоришь совсем как он, хотя мне и неприятно это признавать.
— Значит, у нас с Йеном есть что-то общее! Похоже, что, хоть и по разным причинам, мы с ним в одной лодке.
— А у нас с Клайвом останется хвост огромного производства.
— И целые сундуки наличных, не забывай.
— Ты забываешь, что они нам не нужны. Нет, — повторил Дэн, — от тебя я этого не ожидал. Никак не ожидал.
— Поверь, я бы не стала так настаивать, но мне нужно о себе позаботиться. В этом мире, Дэн, если ты сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится.
— Я совершенно с тобой не согласен.
— Позволь мне сказать тебе…
— Давай поговорим в другой раз, Аманда, хорошо?
— Ладно, я не настаиваю. Земля, которую я хочу купить, является частью поместья, пройдет несколько месяцев, прежде чем уладят все формальности. А до того времени у меня будет на нее право покупки. Так что я могу подождать и посмотреть, как будут развиваться события у вас. Если я смогу получить то, что хочу, мне все равно, как это будет достигнуто.
— Я действительно больше не могу говорить, Аманда, извини. Спокойной ночи, — попрощался Дэн.
Когда она повесила трубку, в гостиную вернулся Тодд.
— Ты слышал?
— Я же сказал, что не собираюсь этого делать. Неужели ты думаешь, что я сделал бы это без его ведома?
— Извини, я не подумала. Иногда я… Дэн, вероятно, разъярился на меня. Я правда не хотела ссориться со своим братом, и ребенок так кричал…
— Для человека, который не хочет ссориться, ты постаралась на славу. Я не мог не слышать твои реплики, они были весьма резкими.
Получив отпор, Аманда почувствовала, как в уголках глаз собираются слезы. Увидев это, Тодд обнял ее.
— Мне очень грустно видеть тебя в таком состоянии. Ты позволила этой идее поработить себя, практически задушить. Это того не стоит, — сказал он. — А если ты разрушишь их дело, тогда попадешь в настоящую петлю, особенно если ты — я слышал, как ты говорила что-то насчет Йена, я не знаю, кто он, — встанешь на чью-то сторону на восточном побережье. Ты ведешь себя неразумно, Аманда, стараясь отделаться от своих родственников. Все это может кончиться тем, что ты лишишься своих доходов.
— Ты ничего об этом не знаешь, — пробормотала она.
— Я знаю, что, какими бы благородными причинами ты ни руководствовалась, ты хочешь иметь то, что не можешь себе позволить. Прояви разум. Не становись для них лишней. Это приведет к печальным последствиям.
— Забавно, — фыркнула она, — что уступить всегда просят женщину. Всегда!
— Не всегда. Слишком часто, да, но не в этот раз, по моему мнению.
— Однако сейчас в расчет берется только мое мнение.
— Как же ты любишь спорить! Тебе бы надо быть юристом, — сказал он, смеясь и притягивая ее к себе.
Аманда понимала, что он хочет ее успокоить и утешить, и хотела этого мужского утешения, с которым для любящей женщины ничто не сравнится. За последние месяцы она привыкла к присутствию Тодда в своей жизни и знала: он не похож ни на одного из тех мужчин, что были у нее раньше. Он был настоящим, он был мужчиной ее жизни.
Однако случались дни и вечера, как этот, когда он был слишком категоричен, хотя и нежен, слишком уверен в себе, в своей власти над ней, лишая ее независимости.
Сейчас он, тяжело дыша, прижал Аманду к двери, и его мягкие губы настойчиво искали поцелуя.
— Идем, — прошептал он. — Идем, Аманда. Милая…
Но ей не хотелось. Не теперь. Унизительно, когда твой мозг так возбужден, а каждый нерв натянут. Она не машина для наслаждений, не мотор, который достаточно только включить. Аманда стала отталкивать Тодда, отворачиваться.
— Я не могу. Нет, Тодд. Прошу тебя. Не сейчас. Нет!
Он отпустил ее и нахмурился.
— Не сейчас? А когда? На Рождество? Или для тебя это тоже слишком скоро?
— Не глупи, Тодд.
— Это не глупости. В последнее время ты не очень-то проявляла свою любовь.
Ну, разумеется, она ранила его самолюбие. Видит Бог, она не хотела, но у нее просто нет настроения. Неужели он этого не видит? Он считает себя отвергнутым, поэтому она постарается успокоить его, объяснить, в каком состоянии находится.
— Пожалуйста, Тодд. Я думаю только о своем проекте. Ты сам говорил, что мужчина, когда он волнуется, не испытывает страсти. То же самое происходит и с женщинами.
В комнате повисла холодная тишина. Несколько минут оба молчали. Потом Тодд отошел к окну.
«Помоги мне, — подумала она. — Помоги мне, Тодд. Я такая. Со мной такое бывает. Прошу тебя, Тодд, я люблю тебя. Помоги мне».
Он стоял прямо, но во всей его позе чувствовалась печаль. Может, грустью веяло от его неподвижности? Повинуясь порыву, она подошла к нему и, коснувшись его руки, заговорила:
— Тодд, прости меня. Это просто настроение. Ты же понимаешь. В другой раз. Ты знаешь, что я всегда…
Она умолкла, и он обернулся к ней, на лице его отразились тревога и нежность.
