Ему, несомненно, удалось отвлечь Тину и уладить разногласие, но подкуп не решение проблем. Какими бы хорошими намерениями ни руководствовались другие, вмешательство было нежелательным и создавало в конце концов еще больше трудностей. С некоторой неохотой Салли все же пошла за ними в Большой дом.
Сидя в библиотеке, Салли думала о том, как, должно быть, ужасно для Клайва оставаться одному в этом огромном доме, где спокойно могли бы разместиться две семьи, на время отлучек Оливера, что случалось достаточно часто и так было и сейчас.
— Сегодня утром отец звонил из Вашингтона, — сказал Клайв. — Его сделали членом совета очередного музея. Еще там родился какой-то проект по преподаванию искусства в городских школах. Разумеется, для него все это очень важно. Голос у него по телефону был довольный.
Клайв сидел в мягком низком кресле, которое, возможно, было сделано специально для него, чтобы он мог доставать ногами до пола. Сейчас в нем не было ничего от того ловко сидящего в седле наездника, он казался не просто хрупким, как обычно, а, на взгляд Салли, больным. Вид у него был какой-то изнуренный и осунувшийся, словно он внезапно сильно похудел.
Достав из кармана сигареты, он попросил у Салли разрешения закурить, получил утвердительный ответ, чиркнул спичкой и, закинув, голову, с наслаждением выпустил дым через нос.
— Ты же кашляешь, — мягко пожурил его Дэн. — Пожалей свои легкие. Когда ты остановишься?
— Возможно, никогда, — усмехнулся Клайв. — Или пока не умру.
— И это говорит человек с твоими мозгами! Может, тебе стоит заняться преподаванием математики в Гарварде или где-то еще? Тогда тебе придется носить вельветовые пиджаки с кожаными заплатами на локтях и курить трубку. От трубки по крайней мере меньше вреда, чем от твоих бесчисленных сигарет.
— Хотите от меня избавиться? Нет, меня устраивает моя жизнь. Более или менее.
Сегодня Клайв был явно настроен на игривый лад. Это случалось редко, особенно в присутствии Йена, тогда его дух, казалось, прятался в раковину.
Его лаконичная речь часто была краткой. «Иногда, — подумалось Салли, — ловишь на себе взгляд Клайва и чувствуешь, что в голове у него бродят странные мысли, не можешь сказать, нравишься ты ему или нет».
Однако сомнений в том, что ему нравится Тина, не было. Взяв кусок суфле, она как раз обмакнула его в чересчур полную чашку с шоколадом и уронила этот кусок на ковер.
— Господи, посмотри, что ты наделала! Останется пятно, — расстроилась Салли.
— Ничего страшного, — сказал Клайв. — Она нечаянно. Ковер отчистят.
Салли не была уверена, что Тина уронила суфле нечаянно. У нее было много способов привлечь к себе внимание, и одним из них было разлить или уронить что-нибудь. Однако здесь не место и не время говорить об этом.
— Я подумываю, — начал Клайв, — я еще вам об этом не говорил? — построить себе коттедж в Ред-Хилле. Всего четверть мили от Большого дома, а уже полное уединение. Мне нужно личное жилье, где я могу встать в пять утра, не опасаясь потревожить отца или его гостей, и отправиться на верховую прогулку. Я даже мог бы оставаться там зимой и ездить оттуда на работу.
— Оттуда далеко ездить, — с сомнением заметил Дэн.
— Шестьдесят миль — пустяк по хорошей дороге, особенно ранним утром. Оно того стоит, чтобы иметь возможность зимой кататься на лошади по лесу. В школе верховой езды всегда много людей. А я люблю зимнюю тишину там, наверху, где не раздается ни звука, даже птицы не поют, а в тихий день нет и ветра.
Дэн кивнул:
— Тогда ты, видимо, понимаешь мои чувства по отношению к этому лесу. Не то чтобы я так любил одиночество, но вполне тебе сочувствую. Это больше, чем делает твой брат, учитывая его планы насчет «Грейз фудс».
Ответ Клайва их удивил:
— Он оставит часть. В конце концов, они предлагают купить не все целиком.
— Часть! — воскликнул Дэн. — И тебя это устраивает?
— Как угодно отцу, — пожал плечами Клайв.
— Но он не станет вмешиваться. Ты же слышал, он ясно дал это понять. В свой день рождения, здесь, в этой комнате. Он предоставил решать это дело нам троим.
Тина бродила по библиотеке, трогая разные предметы, а Салли следила за ней, чтобы предотвратить порчу какого-либо из сокровищ. Сейчас она вскочила, чтобы спасти серебряную карусель.
— Я хочу послушать, как она играет. Заведи ее, — приказала Тина. И когда Салли отказалась, сославшись, что это не игрушка, девочка пнула мать по лодыжке.
Теперь вскочил Дэн.
— Послушай-ка, мы этого не потерпим, Тина. Возможно, ты устала, возможно, чем-то расстроена, но ты не должна причинять людям боль. Сядь в это кресло и сиди тихо, пока мы не поедем домой.
— Тина — хорошая девочка. Садись ко мне на колени, — проворковал Клайв. — Когда-нибудь, если ты будешь действительно хорошей девочкой, может быть, карусель достанется тебе.
Салли и Дэн обменялись встревоженными взглядами, и Дэн начал было протестовать, но Тина уже сидела у Клайва на коленях и победоносно роняла крошки печенья на него и на пол.
Обиженная и растерянная, Салли присела на краешек кресла, желая уехать как можно скорее. Но Дэну хотелось, как она поняла, вернуться к беспокоившей его теме.
— Что бы Оливер ни думал, как ты говоришь, но поскольку он не сказал нам… по крайней мере я ничего такого не слышал… каково же наше положение?
— Где-то на середине, — ответил Клайв. Он поглаживал косички Тины.
— В середине леса Греев, ты хочешь сказать? — не отставал Дэн. — Я удивлен, что ты вообще рассматриваешь идею Йена. Особенно учитывая, что ты так часто бываешь с ним не согласен.
— Не я это рассматриваю. Отец. На прошлой неделе он сказал, что, может, это вовсе и не плохая мысль — взять эти деньги и дать Аманде то, что она хочет. Дешевле, чем дорогостоящий процесс.
— Об этом говорили и раньше, но я не согласился.
— Это была всего лишь мысль вслух. Отец не уверен.
— Не думаю, что мы должны поддаваться на угрозы, от кого бы они ни исходили.
— Может, и так. — И Клайв пожал плечами, как делал всегда, когда тема ему надоедала.
Поскольку дискуссия эта никуда не вела, Салли вмешалась:
— У вас еще много времени, чтобы принять решение, у всех у вас. Несколько месяцев. А Тина не спала днем, день был долгий, и я устала.
Она злилась и знала это. Ей было неприятно видеть Тину на коленях Клайва…
Когда они встали, Клайв сказал:
— К осени мой дом, мой бревенчатый домик, будет выстроен, и я приглашу Тину пожить у меня, чтобы мы могли вместе поездить верхом. Ты возьмешь своего пони, Тина, но только если дашь ему имя, которое одобрят папа с мамой. Когда-то у меня была кобыла по кличке Розали. Как тебе это имя?
