— При всем моем уважении к вам, доктор, — сказала Салли, — должна признаться, что я не до конца исключила другую возможность. — Она замолчала. Ей трудно было продолжать, и эта нерешительность злила ее еще больше. Ее, Салли Грей, которая всегда сама прокладывала себе дорогу в жизни, которая никого и ничего в этом мире не боялась! А теперь что с ней стало!
Дрожащим голосом она продолжила:
— Мне снятся такие ужасные сны, доктор. Тина стоит где-то высоко, на подоконнике или на обрыве, и я хочу схватить ее или позвать, но боюсь, что испугаю ее и она упадет, но я все равно не могу ни шевельнуться, ни крикнуть… — Она умолкла. — Простите. Мои сны вряд ли относятся к делу. Просто мне так страшно…
— Из-за первого диагноза?
Отведя взгляд, она снова уставилась на жизнерадостных мальчишек и очень тихо произнесла:
— Мой муж считает, что это абсолютно нелепо, а он очень умный, так что, может быть, это нелепо.
— Ну что ж, объясните, почему вы не можете выбросить эту мысль из головы только потому, что, как вы говорите, у Тины нет улучшения за все время ее визитов ко мне?
— Нет-нет, я не думала жаловаться, — поспешно сказала Салли.
Но доктор Вандеруотер перебил ее:
— Не бойтесь меня задеть. Если у вас есть жалоба — скажите.
— Это просто тревога. Я знаю, что подобное лечение требует времени. Прекрасно знаю. Но произошли изменения. Она не хочет, чтобы к ней прикасались. Например, у моего мужа есть двоюродный брат, мужчина, которого она всегда любила. Теперь она к нему даже не подходит.
— Когда вы сказали «прикасались», вы имели в виду именно этого человека?
— И да, и нет.
Врач усмехнулся:
— В моей практике такой ответ обычно означает «да». Что такого в этом человеке?
Салли растерялась.
— Ну, он странный, женился только неделю назад. Любит уединение. Просто… просто чудной, вот и все.
— Ваше описание подходит к очень многим известным гениям. Это не имеет никакого отношения к сексуальным патологиям.
— Знаю. Но он всегда уделял Тине очень много внимания, обнимал ее, сажал на колени, дарил подарки. Я неясно выражаюсь, — извинилась она. По ее словам, Клайв выходил похожим на Санта-Клауса.
— Я вас понимаю. Я своего мнения не изменил, но раз вас одолевают все эти чувства, единственное, что я могу предложить, — то же, что и раньше: следите за своим ребенком, как вы наверняка и делаете. Разумеется, я не хочу исключать никаких возможностей. Зло вылезает из неожиданных мест. Это может быть кто угодно, даже отцы.
Салли пришла в ужас. Перед ней словно разверзлась глубокая, мрачная бездна — вот куда привели ее собственные мысли. И она постаралась отключить разум, запереть его и выбросить ключ.
— Я уезжаю на месяц в отпуск, миссис Грей. Пока вы знаете, что делать. Постарайтесь, чтобы вас не выводили из равновесия ни приступы ярости Тины, ни приступы молчания. Как мудро заметил ваш муж, главное — терпение.
Да, какой же дурой она себя выставила! Ей стало стыдно. Бедный Клайв, а ведь он, по-видимому, впервые в жизни по-настоящему счастлив. «Ходит, как будто получил медаль конгресса», — сказал как-то Дэн. С другой стороны, мужчина может быть женат и в то же время…
Мысль побежала дальше. «Немыслимо! Зерно, посеянное доктором Лайл, выросло в огромный сорняк у меня в голове! Клайв, Йен, дядя Оливер, приятный сын няни, который приходит ее навестить, наш работник, который приводит своего сынишку, тот сосед моих родителей… немыслимо. А что насчет отца Тининой подруги Эммы, что живет дальше по дороге? Он странный, неприветливый, грубый человек. Он мне никогда не нравился…»
— Господи, Салли, остановись! — воскликнула она вслух.
Дом Клайва был само очарование. Меньше чем за месяц Лайла Бернс сотворила чудо, думала Салли, когда Роксанна вела их с Хэппи по отделанным комнатам. Почти не сдерживаемая финансовыми ограничениями, Лайла наполнила дом восточными ковриками и коврами ручной работы, полированной латунью, английским серебром и французским фарфором, красным деревом и кленом восемнадцатого века и жанровыми картинами девятнадцатого. Клайв знал, чего хотел, а Лайла прекрасно его поняла. В кабинете, выдержанном в темно-красных тонах, одна стена была практически полностью завешана изображениями лошадей в позолоченных рамках. Камин в бело-голубой гостиной был окаймлен плиткой с цветочным узором. На сундуке в простенке между окнами стояли в кувшине алые гладиолусы.
Роксанна принесла на подносе чай со льдом и печенье, поставила поднос на стол и села. Августовский день был ужасно влажным, это чувствовалось даже в комнате с кондиционером. Кожа Салли покрылась испариной, платье липло к телу, однако Роксанна в своем белом льне выглядела свежей.
— Мне нравится твое платье, — сказала Хэппи.
— Правда? Это из моего приданого. Его выбрал Клайв. Он все мне покупает.
— Тебе повезло — у него хороший вкус, — заметила Салли. — Если бы я полагалась на Дэна, где бы я была! Он говорит: «Какое милое платье. Новое?» «Нет, — отвечаю я, — ему четыре года».
Женщины рассмеялись. Беседа текла легко. С тех пор как Роксанна с Клайвом вернулись из свадебного путешествия, новые родственницы делали все, чтобы облегчить девушке вхождение в семью. И Салли, которая всегда была склонна анализировать не только свои мотивы, но и мотивы других людей, пришла к выводу, что данное стремление проистекает из вежливости хорошо воспитанных людей, практической необходимости семейного мира, из любопытства и сочувствия. Занятное сочетание!
И вот из этого сочувствия она и пыталась догадаться, что же подвигло Клайва на столь скоропалительную женитьбу. Салли была уверена, что не любовь. Во всяком случае, не такая, которая подхватила и завертела Салли в тот день шесть лет назад в Париже и длилась до сих пор.
— Иногда я не узнаю себя, — вдруг сказала Роксанна. — Бывает, просыпаюсь утром и в первую минуту не понимаю, где нахожусь. Или если понимаю, то думаю, что это не может продолжаться вечно. Все эти деньги, которые потратил Клайв… — Она зажала себе рот ладонью. — Простите. Он говорит, что я не должна говорить о том, что сколько стоит.
— Он прав, — засмеялась Салли. — Не говори об этом. Пусть люди просто видят.
— Что мне в вас нравится, так это чувство юмора, — сказала Роксанна. — Вы все видите насквозь. — Она с задумчивым видом помолчала. — О, как же я хочу все делать правильно! Клайв так хорошо ко мне относится. Знаете, он заплатил за отдых моей сестры в лагере на этот месяц. И выясняет насчет учебы в другом месте. Она хочет поехать во Флориду, поэтому он выясняет про школу там. Он так добр к нам.
— Это же взаимно, — сказала Салли. — Дэн говорит мне, что Клайв в конторе стал другим человеком. Обычно он был… — она хотела сказать «лаконичным», но заменила это слово на другое, — спокойным, погруженным в себя, понимаешь? Но теперь он рассказывает, как ты его кормишь, какая ты великолепная кулинарка, как ты заботилась о нем, когда он заболел на корабле, и…
