— Просто смешно! — возмутился Дэн. — Клайв был абсолютно нормальным человеком, пока не начался этот рак. Абсолютно! Я еду в больницу. А ты, Йен?
— Конечно. Всем остальным не нужно этого делать, если только вы сами не хотите.
Хэппи, которой надо было чем-то заняться, сказала, что она останется и приберет на кухне.
— Там на столе так и стоит посуда от завтрака. Йен, я, наверное, возьму собаку к нам. Роксанны, вероятно, не будет целый день, пес тут с ума сойдет, некому даже будет выпустить его погулять.
Салли поняла эту необходимость чем-то занять руки, двигаться, что-то делать, даже если делать нечего.
— Я останусь и помогу, — предложила она.
Йен испустил тяжкий вздох:
— Судебный процесс. Это его доконает, если только рак не прикончит его раньше.
— Судя по его виду, рак скоро сделает свое дело, — мрачно заметил Дэн. И попытался представить себе, хотя и не мог, собственного брата, который захотел бы его убить.
Когда женщины ушли на кухню, Йен очень тихо обратился к Дэну:
— Мне нужно на минутку остаться с Салли наедине, я хочу на коленях попросить у нее прощения.
— Не нужно. Ты видел, что видел, и пришел к логическому заключению.
— Из-за меня вы прошли через ад. Скажи ей, насколько я сожалею, прошу тебя. Скажи, что я никогда себе не прощу.
— Йен, все нормально. Было и прошло. Вся эта история — настоящий кошмар, и ты совершенно ни в чем не виноват.
— Ты не знаешь…
— Чего я не знаю?
Йен прошел в гостиную. Дэн смотрел, как он ушел в конец комнаты, постоял перед камином, склонив голову, подошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу и вернулся в холл с выражением полного отчаяния на лице. Такого отчаяния, что Дэн схватил его за плечо и тихонько встряхнул.
— Ну, будет, — сказал он. — Вся эта история подкосила бы и десятерых. Я хочу, чтобы ты поехал домой и отдохнул. А я поеду в больницу и сообщу тебе потом, что там происходит. Давай!
— Мне нужно с тобой поговорить. У меня разорвется голова, если я с кем-нибудь не поговорю, а ты как раз такой человек, именно ты.
Что это может быть? Какое еще признание может последовать?
— Надевай пальто, Дэн. Мы поговорим на улице.
Они стояли, укрывшись от ветра в закутке между гаражом и домом, и Дэн ждал — Йен пинал сугроб у подъездной дорожки. Дэн понимал, что Йену, возможно, трудно начать, что бы он там ни собирался сказать, а может, вообще не хочется начинать, поэтому мягко произнес:
— Если ты передумал, так и скажи.
— Нет! — Теперь Йен твердо посмотрел ему прямо в глаза. — Нет. Это должно быть сказано. Понимаешь, дело в том, что мы с Роксанной… — Он снова пнул сугроб. — Мы с ней были знакомы до того, как она вышла за Клайва. Я даже не подозревал… в тот день, когда он привез ее в наш дом как свою… свою невесту, я был шокирован так же, как и вы. Нет, я был шокирован в тысячу раз сильнее вас, просто не мог поверить своим глазам. Мы с ней до этого вроде как расстались, но не совсем, и она сделала это, чтобы мне досадить.
Дэн стоял с открытым ртом.
— И Клайв ничего не знал?
— Он ничего не знал до того вечера, когда был застрелен отец. Не знал, что мы возобновили наши отношения… ну, встретились всего пару раз… и этот ребенок… ты ведь знаешь, что она беременна?.. он не его. Он — мой.
— Боже всемогущий, — только и вымолвил Дэн.
— Наши отношения начались почти три года назад. Я познакомился с ней… ну, это не важно. Так бывает. Достаточно на нее посмотреть и понимаешь, как это происходит. Можешь домыслить остальное. Полагаю, что вы с Салли… но с другой стороны, на самом деле я ничего про вас с Салли тоже не знаю. Вещи не таковы, какими они кажутся. — Йен поморщился. — Банальность номер один.
Меньше всего на свете Дэн хотел бы сейчас выступить в роли судьи, это было не в его духе. И все же перед лицом такой откровенности он не смог удержаться от небольшой самозащиты и спокойно ответил:
— Салли для меня всё. Всё!
— Ты можешь не поверить, но Хэппи тоже для меня всё. Из-за этого мы и поссорились. Она хотела, чтобы я оставил Хэппи. Господи! Да я бы лучше дал отсечь себе руку.
— Что, если Хэппи узнает?
— Не узнает. Роксанна не хочет причинять Хэппи страданий, потому что Хэппи ей нравится, она хорошо к ней отнеслась. Занятно, но в Роксанне тоже есть определенное достоинство. Думаю, она и сама этим удивлена. Так что мы сами себя не знаем, не так ли? Банальность номер два. — Начав, он уже, казалось, не мог остановиться. — Мне нет оправдания, но иногда я думаю, что если бы я не… если бы отец не заставил меня так рано жениться, я бы перебесился и успокоился. Но это, конечно же, не оправдание. Господи! Я свел Клайва с ума! Родного брата! Я должен сказать ему до того, как он умрет, должен… — На глазах у него выступили слезы. — Но я не могу сказать, именно ему я не могу рассказать, что на самом деле было между нею и мной. У меня никогда не было такой, как она. Я понимал, что должен оборвать наши отношения, и в то же время хотел, чтобы они длились вечно. И знаешь что, Дэн? Теперь эти чувства умерли. Так всегда и бывает. Думаешь, что этого никогда не случится, а потом вдруг — раз! — и они умирают. Дэн, ты единственный, кто знает про нас с Роксанной. Это должно сказать тебе, какого я о тебе мнения. Я доверяю тебе, как ты доверяешь мне в том, что случилось с Тиной. Как она, кстати?
— Лучше. Гораздо лучше.
— Это хорошо. Слава Богу. Это еще одно, что терзает меня. Когда Клайв сказал, что отец никогда в жизни не обидел ни единой души, я испытал такой стыд и ужас… Я вспомнил о Тине и Аманде. Я знаю, я читал о подобных людях, но это как-то проходило мимо. Я не понимал. Я не распознал собственного отца. Боже! Одно дело путаться с женщинами, но делать то, что делал он… — Йен застонал.
Дэн быстро заговорил:
— Ты за это не отвечаешь. К тебе это не имеет никакого отношения.
— Дэн, со мной трудно иметь дело. Я беспокойный, виноватый и слишком глупый, чтобы быть благодарным за то, что имею. Ты можешь не верить, но все эти события словно вправили мне мозги. Я чувствую… я не очень хорошо могу это выразить, но я чувствую себя другим человеком. Вот увидишь.
Из-за угла налетел мартовский ветер, понес по дорожке обломанные мелкие ветки. Йен запахнул воротник пальто, поежился, и внезапно у него застучали зубы.
— Ты замерзаешь, — сказал Дэн. — Садись в мою машину.
— Нет, это нервы. Я сейчас соберусь, приду в себя.
— Пусть Хэппи отвезет тебя домой. Мы тоже уезжаем. Слишком много всего для одного дня.
На третье утро ненадолго отлучившаяся медсестра вернулась в палату и нашла Клайва скончавшимся от обширного внутреннего кровотечения.
Через несколько минут приехала Роксанна, спустя еще несколько минут — Йен. Как жену ее впустили в палату первой, одну, откуда она быстро вышла, уступив место брату. Он должен запомнить, и он знал, что навсегда запомнит это маленькое тело и желтую кожу, и эту маленькую руку, уже начавшую коченеть. Он будет сожалеть, это он тоже понимал, что его брат так и не пришел в себя для последнего разговора с ним.
