И еще Адама крайне беспокоило поведение Фреда. Каждый раз, когда по субботам Фред заезжал к ним, что случалось на протяжении многих лет, Адам пугался, хотя и надеялся, что Фред не посмеет сказать ничего плохого о нем. В конце концов, что ему известно? Да ничего такого. И все же страх не покидал Адама. Он не уверен в том, что в один прекрасный день Фред что-нибудь не ляпнет. Он внимательно наблюдал за Фредом, ловил малейшие перемены в его настроении. А если Фред не заезжал в субботу, это тоже настораживало Адама. Вдруг он не приехал потому, что снова увидел в Гроув его машину и Рэнди в ней?
На работе дела тоже шли плохо; циркулировали всевозможные слухи. Вроде бы головной офис компании вел в Нью-Йорке переговоры о продаже прав на свои программы поскольку срочно требовались деньги. С другой стороны, утверждали, что компания в прошлом году каждый квартал получала хорошую прибыль. Здесь, в Элмсфорде, уволили троих молодых и способных программистов. Конечно, они были новичками, не имели необходимого опыта, а из старых работников его уровня пока никого не уволили, но…
А что, если слухи обоснованны и грядет неминуемое сокращение? И его, Адама, однажды пригласят в отдел кадров и вежливо, с сожалением… При мысли о том, как он будет выслушивать все это, Адама бросало в холод. Ведь у их семьи такие большие счета. «Или же они просто кажутся большими мне, живущему на одно жалованье, – с горечью думал Адам. – Наверное, я до самой смерти буду трудиться и волноваться».
Они жили скромно, у них не возникало никаких экстравагантных желаний. Нельзя же считать экстравагантным желание дать детям хорошее образование. «Моя мать дала мне хорошее образование, – размышлял Адам, – но я был у нее единственный. А у меня трое детей, и о каждом надо позаботиться. Будь я Фредом Дэвисом, то построил бы еще парочку домов, и никаких проблем. Или будь у меня столько денег, сколько у этого дурня Гилберта…»
Приходилось тратить деньги и на Рэнди. Они очень часто обедали или ужинали вместе, но после того как Фред засек его машину в Гроув, приходилось выбираться куда-нибудь подальше от Рэндолф-Кроссинг. Иногда они проводили выходные в Чикаго или в Хьюстоне. Дома Адам говорил, что уезжает на конференции. Конечно, это были прекрасные, веселые дни, но они стоили денег. В сущности, Адам содержал два дома.
И все чаще путался. Два года назад, проснувшись в спальне Рэнди, Адам никак не мог сообразить, почему у них с Маргарет другие обои. А сейчас, просыпаясь рядом с Маргарет, он искал взглядом высокое окно и небо, а потом понимал, в чем дело, и уже до утра лежал без сна, терзаясь стыдом и сомнениями.
Адам часто смотрел на спящую жену и видел ее озабоченное лицо. Наверное, тревоги преследовали ее и во сне. Маргарет достойна того, чтобы быть желанной и любимой. Но с тех пор как в жизнь Адама вошла Рэнди, у него пропало влечение к жене. Адам понимал, как обижает Маргарет такое отношение к ней, но ничего не мог изменить.
Что же делать? Чем все это закончится?
Как-то утром, в постели, Адам прислушался к звукам, доносившимся снизу. Вот хлопнула задняя дверь: это кто-то выпустил во двор Руфуса и Зака; открылась входная дверь: это кто-то забрал с лужайки утреннюю почту. Легкая перебранка в холле: наверное, девочки поспорили из-за свитера или шарфа… Охваченный страхом, Адам вскочил. Господи, надо прекратить эту двойную жизнь, пока она не уничтожила его семью! Это же родные и любимые люди. Что же он делает с ними?
– Думаю, нам надо расстаться, – сказал Адам после того, как они с Рэнди проговорили почти час.
– Ты имеешь в виду…
– Да. – Слова застряли в горле Адама. Он знал, что женщины дают волю слезам, а мужчины сдерживают слезы до боли в горле.
– Адам, неужели ты уйдешь от меня после всего того, что было за эти два года? Мы… мы жили с тобой как муж и жена. Это твой дом, Адам!
«Это мой дом, а мои дети в другом доме. Вот если бы можно было жить в одном доме с Рэнди и детьми… Но это полный абсурд».
Рэнди подошла к камину и устремила взгляд на пламя. Она разожгла камин задолго до приезда Адама, так как знала, что ему это нравится. Приготовила горячий пунш, поставила на стол вазу с осенними листьями. Так встречают мужей любящие жены.
Не в силах больше наблюдать за Рэнди, которая стояла возле камина со склоненной головой и поникшими плечами, Адам подошел к ней, повернул к себе и хриплым голосом пробормотал:
– Я не хочу расставаться с тобой, но что мне делать? Я не в силах разрываться на части. Путь, по которому мы с тобой следуем, ведет в никуда.
– А мне это безразлично, Адам. Лучше уж этот путь, чем вообще ничего.
– Рэнди, я не могу предложить тебе никакого будущего.
– Но ты и есть мое будущее. Мне ничего не надо, кроме тебя. Ох, Адам, я так люблю тебя! Ты не можешь бросить меня. Я тебе не позволю. Да ты и сам этого не хочешь.
Да, он действительно не хотел уходить от Рэнди. Она прижалась к нему всем телом, обняла и прошептала:
– Мы справимся. Только бы хоть иногда быть вместе… как сейчас… и все будет хорошо. Милый мой, все обойдется. Расставание – это смерть, но обещай мне, что мы будем жить.
Заглянув в ее красивые, заплаканные глаза, Адам сдался:
– Да, любимая, мы будем жить.
Вечером, когда Джулия закончила свои музыкальные занятия, Адам, как это часто бывало, попросил ее сыграть что-нибудь для него. Он предпочитал романтическую музыку Шуберта или Брамса. Когда Адам закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла, Маргарет заметила на его губах легкую улыбку. Это была странная улыбка, словно он улыбался чему-то тайному, своему. Решив, что по одной улыбке ничего не угадаешь, Маргарет вернулась к проверке тетрадей.
Через некоторое время она вновь посмотрела на мужа и подумала, что ее огорчает и пугает собственная беспомощность. Она изо всех сил старается разрядить ситуацию и успокоить, возможно, больного мужа, а он никак на это не реагирует. Как будто постоянно находится в каком-то другом месте. Даже когда делает что-то привычное, приятное вместе со всеми – ужинает, ходит на семейные прогулки, помогает по дому, – часть его словно отсутствует. Вот если бы поговорить с кем-то откровенно и облегчить душу! Но такого человека нет. Даже с Найной Маргарет не стала бы обсуждать столь интимную тему.
Найна была еще одной ее болью. Между ними произошел полный разрыв. Мало того, это коснулось и детей. Бедные дети! Как же им все это понять и пережить?
Маргарет не замечала никаких тревожных признаков, и вдруг все резко изменилось: ветры и волны понесли куда-то их маленькую семейную лодку. А карты у них нет, и они плывут по течению.
Глава 12
Стоял один из тех погожих дней, какие иногда выдаются в декабре. Хотя лишь недавно закончилась осень, казалось, будто на дворе весна. Золотистые лучи солнца светили сквозь голые ветви деревьев, воробьи прыгали по еще зеленой траве.
Адам, взглянув в сторону окна, возле которого спиной к нему стояла Рэнди, предложил:
