Маргарет промолчала. Они по-разному смотрели на жизнь. Маргарет была оптимисткой, хотя иногда ее оптимизм даже граничил с наивностью. Как пессимист, Адам относился к жизни более реалистично, чем Маргарет. Но в последнее время Маргарет замечала в высказываниях мужа непривычный цинизм, и это огорчало ее.
Она надеялась, что вечеринка поднимет настроение мужа. По этому случаю Маргарет купила новое платье. Так много она никогда еще не тратила на себя, но не устояла перед своим любимым цветом – чем-то средним между фиолетовым и синим. И вот сейчас, стоя перед зеркалом, она поправляла серьги с искусственными сапфирами.
Меган и Джулия, одобрившие новое платье матери, теперь стояли в гостиной и ожидали, пока родители спустятся.
– Вы похожи на подружек невесты, которые стараются поймать брошенный ею букет, – усмехнулась Маргарет.
– Мама, мы еще не видели тебя такой. Ты выглядишь потрясающе. Правда, папа?
– Да, очень красивое платье, – согласился Адам.
– Мама, ты должна одеваться так каждый день, – заметила Джулия.
Меган фыркнула.
– Ты с ума сошла? Ходить в таких платьях в школу?
– Ладно, пошли, а то опоздаем, – оборвал разговор Адам.
Уже в машине Маргарет спросила:
– Дорогой, тебе действительно понравилось мое новое платье? Мне почему-то показалось, что не очень.
– Да, да, понравилось. Я же сказал, что красивое платье, очень красивое.
Маргарет подумала, что это только слова. Если бы Адам обнял ее, проявил хоть какой-нибудь знак внимания и нежности! Ее так и подмывало сказать ему начистоту: «Я ни в чем не виню тебя, потому что люблю, но и мое терпение небезгранично. Ты даже не пытаешься поговорить со мной. Если ты действительно болен, я помогу тебе. Ведь я люблю тебя! Неужели ты не понимаешь, что, несмотря ни на что, я люблю тебя…»
На глаза Маргарет навернулись слезы. Дурацкие слезы, дурацкие мысли. Иногда она даже подозревала, что у Адама появилась другая женщина. Но это полный абсурд. «Не будь идиоткой, – приказала себе Маргарет. – В твоем возрасте так себя не ведут».
Остаток пути в машине царило молчание.
Маргарет всегда быстро овладевала собой. К тому моменту, когда они входили в ресторан, она уже чувствовала себя вполне уверенно. Более того, она поймала себя на том, что как ребенок радуется атмосфере праздника. Яркие огни, звуки музыки, красивые наряды и цветы очаровали Маргарет, и ее захлестнуло удовольствие.
У Крейнов не было близких друзей среди служащих компании. Адам считал, хотя жена и не соглашалась с ним, что работу следует четко отделять от личной жизни. Однако Маргарет заметила среди собравшихся много знакомых, бывших учащихся и родителей учеников ее школы.
Адам молча стоял рядом с женой и потягивал коктейль. Маргарет захотелось вовлечь его в атмосферу праздника.
– А где новый сотрудник из главного офиса? – шепотом осведомилась она.
– Кто? Какой новый сотрудник?
– Ну тот, о котором ты рассказывал. По-моему, ты говорил, что его фамилия Хадсон.
– А, ты об этом. Вон он. Седовласый мужчина рядом с дамой в черном платье.
– Адам, стоит поближе познакомиться с ним. Он ведь заместитель Рамзи, не так ли?
– Я не люблю навязываться.
– Ну так познакомь с ним меня.
– Не знаю, удобно ли это. Ну ладно, пошли.
Руди Хадсон и его жена оказались доброжелательными людьми.
– С тех пор как мы приехали сюда, я много слышала о вас, – сказала Рут Хадсон Маргарет.
– Обо мне?
– Да. Две мои соседки знают вас по школе. Они так превозносили ваш педагогический талант, что я представляла себе вас пожилой, умудренной опытом учительницей. А потом услышала в Обществе Красного креста, что вы там тоже работаете.
– К сожалению, я бываю там не так часто, как хотелось бы, На все не хватает времени.
Руди Хадсон, с интересом разглядывавший Маргарет, обратился к Адаму:
– Вы ни единым словом не обмолвились о своей красавице жене. Но я не вправе обвинять вас в том, что вы скрываете такое сокровище.
Смущенная Маргарет пробормотала, что открыли двери ресторана. Когда супруги Хадсон отошли, Адам обозвал Руди идиотом.
– Почему же он идиот? – возмутилась Маргарет. – Потому что назвал меня сокровищем? А разве это не так?
– Просто дежурный комплимент.
– Да, возможно, «сокровище» – это уж чересчур, – не сдавалась Маргарет. – А как насчет слова «хорошенькая»? С этим ты согласен или нет?
– Ну что ты привязалась? Ведь сама прекрасно это знаешь.
– А мне хотелось бы услышать это от тебя.
– Ну ладно, ты хорошенькая.
За столом мужчины заговорили о работе, а женщины объединились в свой кружок. Маргарет сидела между Маделин Дженкс и Рут Хадсон.
– Вот мы и встретились наконец-то, – сказала Маделин. – А между рождественскими вечеринками совсем не видимся, разве что случайно столкнемся в супермаркете.
Маргарет кивнула.
– Верно, но мы все так заняты. Иногда хочется, чтобы в сутках было на четыре или пять часов больше.
– Конечно, какие у мужчин дела, кроме работы, – согласилась Маделин. – Пришел вечером домой, поел и отдыхает, а мы редко ложимся спать раньше полуночи.
– Да, у многих мужчин так оно и есть, – отозвалась Маргарет. – Но только не у наших.
– Что вы имеете в виду? – удивилась Рут Хадсон.
– Они же допоздна торчат на работе! Да еще эти вечерние совещания. По-моему, они трудятся слишком много.
– Но совещания бывают не так уж и часто, – возразила Маделин.
– Как это не часто? Каждую неделю два или три раза. – Маргарет развела руками. – Конечно, работа есть работа, но все же они очень уж перегружены. Вот вчера, например, Адам вернулся в половине второго ночи. А тут еще этот снегопад… Я так волновалась.
Рут и Маделин промолчали и переключили внимание на разговоры мужчин. Потом кто-то произнес короткую поздравительную речь, и заиграл оркестр.
Адам, не любивший танцевать, неуклюже двигался с Маргарет. Поэтому испытал облегчение, когда ее начали приглашать другие мужчины. Маргарет танцевала с удовольствием, а в конце вечера пришла к выводу: если не считать одной мелкой неприятности, то в общем-то у нее в жизни все хорошо.
Сидя в своем кабинете, Адам никак не мог сосредоточиться на бумагах. Его терзали вопросы, настоятельно требовавшие решения. Порвать ли ему отношения с Рэнди? С одной стороны, следует. Но с другой – нет. Они любят друг друга. Но Маргарет явно несчастна, у нее и сейчас наверняка болит сердце, а если она что-то узнает, то это убьет жену. Что же касается детей… Адам не мог без содрогания представить себе их реакцию. Итак, что остается? Оставить все как есть?
