Помрачневший маршал не задал ни одного вопроса. С минуту
помолчав, он приказал:
— Полигон надёжно оцепить. Систему энергопитания ввести в
дежурный режим. Создать комиссию из числа офицеров полигона. Я пришлю своих
представителей. Все.
Маршал опустил трубку на аппарат и нервно закурил.
Глава 6
Свадьба Маруси, как все и предвещало, произвела на меня
гнетущее впечатление. Радовало только одно: Женька с Юлькой не выглядели
голубками. Как Юлька ни старалась, как ни вешалась на него, он вёл себя
благородно и сохранял к ней щадящие меня холодность и отстраненность.
Юлька скрипела зубами, но и мне было нелегко — душа кровью
обливалась, а перед глазами стоял изувеченный «Мерседес». Да и с часами ничего
не вышло, — не дарить же черепки. Да и вид у меня был неважный. Да и
бриллиантов моих не заметил никто. В общем, все, что я задумала, не состоялось.
Непонятно зачем я вообще попёрлась на дурацкую свадьбу эту?
Впрочем, альтернативы не было. На эту свадьбу даже Тамарка
пришла, которая не разговаривала с Марусей лет эдак двадцать, не меньше.
Да-а, почти двадцать лет Маруся и Тамарка ненавидят друг
друга лютой ненавистью, но при этом Тамарка кто угодно, но только не
клятвоотступница. Потому она на свадьбу и пришла, что ещё на детсадовском
горшке Марусе нашей страшной клятвой поклялась придти на её первую свадьбу.
Чтобы ни случилось, но придти. Мы все в этом поклялись, потому такая огромная
свадьба и получилась.
Огромная и бестолковая. Настоящий бедлам. И посередине этого
бедлама смущённый Ваня и счастливая Маруся.
Я сидела как дура, вроде тоже «горько» кричала, а в голове
всего две мысли: бедный «Мерседес» и сволочь Женька!
Остальное вариации на все ту же тему. Не мозги, а дикий рой.
Кошмар!
В такой обстановке подходяще было бы напиться, как сделали
это Тося, Роза, Люба, Лариса, Маруся, Юлька и Тамарка. Да и все остальные.
Но и напиться я не могла, потому что решила держать хвост
пистолетом и не давать друзьям повода обсуждать тяготы моего одиночества.
Горе-то действительно огромное и запить тут есть от чего. Все от меня этого и
ждут, особенно Юлька.
Вот поэтому и приехала я на «Мерседесе», чтобы случайно не
забыться и лишний бокальчик шампанского не пропустить. Стоит выпить хоть
чуть-чуть, остальное добавит молва. А тут уже и разговоры: ах, Мархалева
тоскует, ах, Мархалева спивается, похожа стала на крокодила…
Кстати, этого-то я и боюсь больше всего. Уж не знаю почему,
может это патология, но внешность моя всегда чрезвычайно занимала меня. Как
только к зеркалу подхожу, так сразу на себя смотрю, но речь не о том. Нет уж,
решила я, собираясь на свадьбу, пить буду только лимонад.
И пила, потому и заснуть никак не могла из-за страшной
головной боли, чего не случилось бы, пей я шампанское без ограничений. После
шампанского заснула бы прямо на ходу, если бы, конечно, идти смогла б.
В общем, долго мучалась я, вернувшись со свадьбы домой,
вздыхала, ворочалась… Перед глазами стояли то разбитый «Мерседес», то
мужественное Женькино лицо, почему-то совсем родное, несмотря на обиды,
несмотря на стерву-Юльку. Так в мучениях незаметно и заснула.
Заснуть-то заснула, но недолго проспала. В пять утра
раздался телефонный звонок. Сняла трубку и услышала невероятный рёв:
— Старушка-ааа! Срочно приезжа-аай! Он меня броси-ииил!
Прямо всю взял и броси-иил!
— Как? Уже? — поразилась я.
Вы сразу поняли, это была Маруся.
— Почему — уже? — удивилась она.
— Почему? — переспросила я. — Потому! Не думала, что это
произойдёт так скоро.
Маруся ответила мне нечеловеческим рёвом.
— О-оочень скоро, о-оочень скоро, практически мгновенно-оо,
— сквозь этот рёв приговаривала она. — Срочно, срочно приезжай.
Я с изумлением заметила, что речь её как-то шепелява и
невнятна.
— Маруся, что с тобой? — испугалась я. — Надеюсь он зубы
тебе не выбил?
— Не-еет, зубы на месте, я ими колбасу жую-юю!
Это невероятно! Умирает от горя, ревёт белугой и
одновременно жуёт колбасу. Вот это аппетит! Вот это Маруся! Порой мне кажется,
она и в гробу будет жевать, если только когда-нибудь вообще (не дай бог) умрёт.
Уж я-то этого не увижу, так сильно сокращает мне жизнь она.
— Хорошо, — сказала я, — Маруся, у тебя горе, это нормально,
но почему ты мне звонишь? И почему именно я должна нестись к тебе среди ночи?
Что, не нашла никого другого? Вспомни, у тебя же полный город друзей. Позвони
хотя бы Розе, а ещё лучше — Тамарке, раз уж вы с ней на брудершафт весь вечер
пили. Да, позвони Тамарке, освежи вашу дружбу, а то она проспится и забудет,
что с тобой помирилась.
— Не-её, Тамарке звонить нельзя, и Розе нельзя, им всем
нельзя, — просветила меня Маруся.
— Эт-то ещё почему? — возмутилась я.
— Потому, что они счастливые, и все остальные счастливые,
только мы с тобой брошенки.
Я очень гордый человек — мне сразу захотелось её убить.
— Еду! — воскликнула я.
Видимо слишком воинственно воскликнула, потому что Маруся
поспешила оправдаться:
— И потому, что ты единственная пила лимонад. Остальные
пьяны влежку.
— Я надеялась, что и ты пьяна.
— Так и было, — всхлипнула Маруся, — но после того, что я
ляпнула Ване, сразу протрезвела.
И тут же она зарыдала пуще прежнего:
— Старушка-аа! Приезжа-аай! Прямо вся приезжай! Поскорей!
Поскорей!
Я поехала, а куда деваться?
* * *
— У меня сердце болит! У меня голова болит! У меня все болит
и только потому, что ты внезапно меня разбудила! — закричала я Марусе с порога.
Она, стоя в шлёпанцах и в свадебном платье, ответила мне
рёвом, причём старалась заглушить, но заглушить меня не просто. Я продолжила с
ещё большим энтузиазмом.
— Что, ты, болезнетворная, такое страшное сказанула бедному
нашему Ване в первую брачную ночь, что он убёг, несчастный, утра не дождамшись?
— грозно вопросила я.
— Сказала только, что он иждивенец и ничтожество-ооо! —
скорбно проревела Маруся.
Я задохнулась от возмущения. И это первая брачная ночь? Не
пойму, о чем всю жизнь мечтала Маруся? Господи, завидую тому, кто не видел её
подвенечного платья!
— Глупая! — завопила я. — Ты что, не могла эту информацию
сообщить в другое, более подходящее время? Тебе что, так нетерпелось сразу ему
глаза открыть? Как ты представляла дальнейшее? Кто после такого сообщения
сможет исполнить супружеский долг? Супружеский долг!!! А не какой-то там
тривиальный секс! Не к этому ли ты всю жизнь стремилась, так зачем испортила
все?
