— Всего хорошего, — с лёгкой грустью ответила женщина,
удаляясь в квартиру.
— О, постойте!
Его рука вновь скользнула за спину и снова, словно из
ниоткуда, выросла роза. Благоухающая и безупречно свежая.
На этот раз красная.
Глава 2
Если у человека нет мечты, это никуда не годится — вял и
неинтересен человек без мечты. Жизнь его пресна и стерильна, и какими
излишествами её ни украшай, все серо, все уныло.
Да-а, не роскошь для человека мечта, а острая жизненная
необходимость, ну просто хлеб духовной пищи. Это бесспорно, поэтому каждый из
нас с младых ногтей и старается обзавестись если не громадной мечтищей, то хотя
бы малюсенькой мечтенкой. Разумеется, чем масштабней человек, тем масштабней у
него мечта…
Есть люди, чьи мечты уже сами по себе сверхполезный продукт
для общества. Таким людям и делать-то ничего не надо, только сиди себе и
мечтай, и мечтай!
Вот какенный у них масштабище! Вот какенный размах! В связи
с этим могу сказать, что уж я-то! Я!!!
Я аж целая Софья Мархалева! Этим сказано все! Тут и пояснять
не нужно, а моя мечта…
Впрочем, речь здесь не обо мне, как это ни обидно, и уж тем
более не о моей мечте. Речь здесь о мечте Маруси.
Маруся тоже масштабный человек, но лишь внешне. В смысле
масштабности она ограничилась весом, ростом и объёмом и дальше этого не пошла,
как я её к тому ни принуждала.
О чем мечтает Маруся с младых ногтей понятно каждому, хоть
раз взглянувшему на неё. Конечно о муже, о чем ещё ей мечтать?
И так дорожила всю жизнь Маруся своей мечтой, что никак не
решалась перейти к её воплощению. Да и не везло бедняжке лет до сорока. Зато
потом так повезло! Так повезло! Такой мужчина остановился на её пути, такой
взгляд задержал на Маруси!
Ох! Сначала я была против…
Не знаю почему, может по привычке.
Но против я недолго была. Такой мужчина! Гигант! Ну чистый
горилла в самом лучшем смысле. Силища немерянная. Лицом вылитый Илья Муромец, а
имя!
Имя ну самое русское — Иван. Да ещё и Фёдорович. А фамилия!
Архангельский!
Архангельский! Чудо что за фамилия, хоть себе такую бери.
Как подумаю, что теперь Маруся моя будет не Курдяшкина, а
Архангельская, даже настроение портится. И это при том, что я всего лишь
какая-то Мархалева. И не какая-то, а Мархалева, которую, слава богу, бросил
муж. Слава богу, потому что обо мне теперь судачат все мои друзья — добрая
половина Москвы. Конечно слава богу, хоть в связи с моим горем поговорят о
прекрасном — обо мне.
Вот о чем я размышляла по дороге на свадьбу Маруси.
Наконец-то выходит замуж моя любимая подруга, с которой я дружу всю жизнь, с
самого нежного, почти ясельного возраста. Надо же, Маруся выходит замуж. С
детства она к этому была готова и вот, наконец сбылась мечта…
Событие грандиозное. Соберутся все-все друзья. Увы, и Юлька
с Женькой там будут.
Мой Женька! Мой Астров! Мой бывший муж придёт на свадьбу
Маруси не со мной, а с Юлькой! С Юлькой, которая ещё недавно (совсем как
Маруся) тоже мечтала…
И её мечта сбылась.
Но почему-то с моим мужем. А я одинока.
Боже, как одинока я! Я! Умница и красавица!
Надеюсь, это продлится недолго, я одиночество имею ввиду.
Тоже выйду замуж и устрою пышную свадьбу, ещё пышней, Марусиной, а её свадьба
врежется в сердца и головы приглашённых. Уж Маруся им это «прямо вся»
пообещала.
Да-а! Свадьба Маруси! Грандиозно!
По этому случаю я была одета и причёсана так, что хоть бери
и отправляй меня на вручение Оскара или Пальмовой ветви. На заднем сидении
моего новенького «Мерседеса» лежал баснословной цены букет и подарок.
О, подарок! В него я вложила всю горечь своей неудавшейся
жизни. Я приготовила подарок, который должен был и Женьке и Юльке и
всем-всем-всем доказать, что я счастлива!
Как мне удастся доказать это с помощью всего лишь букета и
подарка я ещё не знала, но на всякий случай решила опоздать. Опоздавший
неизбежно привлекает к себе внимание, чего настоятельно требовали мои новые
бриллианты, наряд и причёска. Жаль, на новеньком «Мерседесе» нельзя подъехать
прямо к свадебному столу, было бы очень эффектно.
Я глянула на часы и забеспокоилась: не слишком ли увлеклась?
Опаздавший чрезмерно, рискует остаться вовсе незамеченным, поскольку гости уже
вошли в ту пору, когда говорят все разом и каждый думает только о себе.
Я нажала на газ, «Мерседес» ветерком понёсся по шоссе —
вдали показалась призывная вывеска ресторана и…
О, ужас!
* * *
Сверкающая новенькой полировкой красная «Альфа Ромео»
влилась в поток автомобилей, пронеслась по проспектам Москвы и вновь степенно
припарковалась у добротного дома сталинской постройки.
Глядя на крупного мужчину, покинувшего «Альфа Ромео»,
оставалось лишь удивляться, как его костюм смог сохранить первозданную свежесть
в тесноте автомобильного салона.
Мужчина удивительно лёгкой походкой вошёл в подъезд, на
лифте поднялся на девятый этаж, внимательно изучил номера квартир, убедился в
правильности выбора и позвонил. Прислушался, позвонил ещё раз, заметно
нервничая, и ещё раз, и ещё раз.
Опять его ждала неудача — так никто и не отозвался.
Незнакомец прибег к прежнему манёвру: перешёл к соседней
двери. Результат превзошёл ожидания, дверь распахнулась раньше, чем отзвучал
звонок. На пороге возникло пасмурное существо.
«Старая дева,» — подумал мужчина.
Догадаться было легко, потому что пол существа определялся с
трудом: лишь халатом и многочисленными бигуди, на которые хозяйка скупо
намотала по нескольку волосинок.
— Простите, — начал он, но осёкся.
На него, как два буравчика, уставились злющие точечки глаз.
Очень недовольно существо проскрипело:
— Сколько раз говорить, не покупаю я «Гербалайф». И без него
каждый день худею.
Мужчина попробовал ослепительно улыбнуться — не помогло.
Тогда он её успокоил:
— Я не продаю «Гербалайф».
Рука его скользнула за спину и… вернулась со свежей
благоухающей розой, которую он с изысканным поклоном предложил существу.
— И что? — ответило оно, ничуть не обрадовавшись и все
недовольство уже направляя на розу — роскошную жёлтую розу.
— Я ищу одну милую женщину, Софью Адамовну Мархалеву.
