— Конечно, конечно, — по запалу вдохновенно продолжала
Юлька, — надо радоваться! Радоваться!
Но тут до неё дошла мысль Маруси.
— Что?!! — завопила она, впадая во второе своё состояние. —
Что?! Ты, корова, поломала мою новую кофемолку?!
Этого ей Маруся простить не смогла, о чем, забыв про сон,
жаловалась мне минут сорок.
— Разве я похожа на корову? — жалобно вопрошала она. —
Епэрэсэтэ, старушка, разве я похожа на корову?
— Нет, — успокоила я её, — ты похожа на слона, но зачем тебе
звонила Юлька? Если я правильно поняла, она хотела поделиться своей проблемой.
— Да, прямо вся хотела, но я же ей не дала, так как думала,
что она звонит из-за кофемолки, которую я сломала вчера, а она начала мне
сочувствовать, а потом мы поругались…
— Все ясно, — пригорюнилась я, понимая, что после нанесённой
обиды Маруся не станет Юльке звонить.
Во всяком случае первые два-три часа не станет, а мне
приспичило срочно про Женьку узнать — спал он или не спал дома?
Я распрощалась с Марусей и призадумалась.
О чем?
Как ни странно, о том, что обалденно хорошая подруга наша
Юлька. Если позвонила утром Марусе она, значит какая-то беда у бедняжки
приключилась, а вот поди ж ты, сразу забыла Юлька про свою беду, как только
узнала про грусть Маруси.
Душа моя застенала: И вот такую подругу пришлось мне
потерять!
И из-за кого?
Из-за кобеля Женьки!
Если дружишь с младых ногтей, если и вдоль и поперёк
человека знаешь, то какая бы кошка через дружбу не пробежала, все равно не
вычеркнуть из памяти добрых времён, все равно люб человек останется.
Вот на какой мысли поймала я себя и решила: «А что, возьму и
сама позвоню Юльке!»
Только подумала так, как раздался звонок. Сняла трубку —
Юлька!
Глава 24
Юлька позвонила, сказала привет и замолчала. Я вдруг
окаменела. Все мысли вылетели из головы. Юлька была на другом конце Москвы, но
её наэлектризованное дыхание волновало мои уши, её милое лицо стояло в моих
глазах, я чувствовала: я ей нечужая, как нечужая мне она — а между нами
Евгений.
И ничего с этим поделать нельзя!
Я-то прощу Юльку, но не простит мне она, когда своего Женьку
верну, когда от Юльки его уведу! А ведь уведу!
Уведу!!!
Юлька, словно учуяв обратный ход моих мыслей, вздохнула. Для
симметрии вздохнула и я, но молчание не нарушила, предоставляя такую
возможность ей. И Юлька наконец решилась.
— Как себя чувствуешь? — смущённо спросила она.
Пришлось отвечать с преувеличенным оптимизмом:
— Очень хорошо, но ещё хуже чувствовала себя вчера.
— То же и у меня.
Опять помолчали.
— Маруся сказала, — вновь робко начала она, но я решительно
её оборвала:
— Маруся мастерица подразукрасить чужую ложь. Не стала бы ей
верить.
Юлька со мной не согласилась.
— Нет, здесь Маруся оказалась права, — со скорбным вздохом
сказала она, — да Женька и сам не отрицал, что был на рыбалке.
Я испытала шок. Юлька устроила Женьке скандал, а тот и не
отпирался? Признал, что был со мной на рыбалке? Вот это да! Чтобы это значило?
Я терялась в догадках.
— Соня, — жалобно проскулила Юлька. — Соня, понимаю, ты на
меня зла…
— Ничего подобного. Зла не держу никакого, более того, прямо
перед твоим звонком в самых добрых красках тебя вспоминала.
Услышав моё признание, Юлька залилась слезами. По-своему это
истолковав, я спросила:
— Не веришь?
— Верю, — сквозь рыдания выдавила она. — Теперь-то конечно,
в добрых красках вспоминаешь меня, теперь-то почему бы и не вспомнить…
«О чем она? — изумилась я. — А-аа! Они поругались! Ха!
Поругались, и Женька сразу же пропал!
Как это было?
Юлька наседала, он ей назло все признал, они поцапались, а
тут Архангельский к новому бизнесу Женьку привлёк, Женька и пропал с остальными
мужьями…
Но что же подумала Юлька?»
— Как же вы безобразно-то поругались так? — на всякий случай
демонстрируя полнейшую осведомлённость, пристыдила я Юльку.
— Ох, — всхлипнула она, — сама не знаю, как получилось. Во
всем виновата сама, ляпнула, не подумав, обидела Женечку.
«Это она мне сейчас о своих чувствах что ли рассказывать
собирается?» — испугалась я и, чтобы пресечь откровения, спросила:
— И как же вы расстались?
То, что Женька из дому хлопнув дверью ушёл, мне было уже
очевидно. Понимала и то, зачем Юлька звонит: хочет выпытать не ко мне ли забрёл
наш любезный. В общем, считала, что в ситуации достаточно разобралась и выводы
правильные сделала, однако, признание Юльки меня потрясло.
— Очень плохо расстались, — всхлипывая, сообщила она. —
Знаешь, что он сказал на прощанье?
Мне показалось, что в один миг на голове моей выросла стая
ушей.
— Что? — закричала я.
— Он сказал: «Дорогая, мы разные люди: тебе все по плечу, а
мне все по фигу!»
Я растерялась:
— И что это значит?
— То, что я для него слишком сильная, — призналась Юлька. —
Его раздражает, что я не раскисла в нашей тяжёлой жизни, не свесила лапки, что
куда-то стремлюсь, что хорошо зарабатываю.
«В этом смысле, — подумала я, — Женьке никогда не
приходилось на меня обижаться. Уж я-то никуда не стремлюсь, и почему-то всякая
работа меня не терпит, а развлечения, увы, редко деньги приносят.»
— Соня, — робко вплела в мою громкую мысль свой тихий голос
Юлька. — Соня, Женечка чемодан когда собирал, все подарки забыл.
Я насторожилась:
— Какие подарки?
— Ну всякие там, разные, он с радостью и безропотно их
принимал…
— Дарёному коню в зубы не смотрят, потому как зубов этих
может и не оказаться, — отрезала я.
— Но я Женечке только одежду дарила.
— Ах, это ты называешь подарками. Как куклу, значит,
взрослого мужика наряжала, вот он и сбежал подальше от сраму.
Юлька бросилась оправдываться:
— Что же было делать, когда он пришёл ко мне с одной только
сменой белья.
