«Что это было? — подумал Карл. — И как мне быть?»
Вскоре Карл принял решение. Он ловко, за несколько секунд,
разобрал винтовку, уложил её в тайник, вернулся на водительское кресло.
«Я сойду с ума, — подумал Карл, срывая с места свой джип. —
Этот Архангельский меня доканает».
Глава 4
Я нажала на газ, «Мерседес» ветерком понёсся по шоссе —
вдали показалась призывная вывеска ресторана и…
«Боже! Что будет с Марусиным подарком!» — мелькнула мысль.
Её тут же вытеснили дальнейшие события: визг тормозов и едкий запах горящей
резины покрышек. Моих покрышек!
Прямо от дверей ресторана, в котором отмечалось торжество
Маруси, рванул, лихо набирая скорость, пижонский, сверкающий лаком красный
«Альфа Ромео». У водителя этой игрушки явно образовались срочные дела. Все
равно мог бы и уступить даме, раз она (пусть и вопреки правилам) прицелилась
парковаться рядом с машиной, украшенной свадебными лентами. Да, я злостно
пересекла сплошную осевую линию и выехала на встречную полосу, но это ещё не
повод, чтобы на бешеной скорости врезаться в мою новенькую машину…
Черт! Врежусь, похоже, я!
— Идиот! — это все, что услышал от меня нахал.
Дальнейшее произошло слишком быстро, чтобы я могла этому
помешать. Визг тормозов оборвался одновременно с ударом. Мощный бампер
«Мерседеса» погрузился в правый борт шустрой итальянской таратайки и принялся
толкать её к тротуару.
«Вот, что значит немецкое качество!» — с глубочайшим
чувством превосходства, несмотря на бесспорное горе, каким-то образом
порадовалась я.
В это мгновение «Альфа Ромео» оказалась надёжно прижатой к
бордюру, и всякое движение прекратилось. Я видела, что протараненные мною
водитель и пассажиры выглядят не совсем мёртвыми, но и не слишком живыми…
Впрочем, о них я не беспокоилась, поскольку на таких
скоростях жертвы большая редкость. Боюсь показаться эгоисткой, но все
переживания мои направились к моему дорогому (во всех смыслах) автомобилю.
Мой новый «Мерседес»! Мой красавец! Они изуродовали его,
мерзавцы!
Вихрем вынесло меня из машины. Раны моего любимца стенали. Я
немедленно должна была осмотреть разрушения, причинённые тому, что в последнее
время некоторым образом заменяло мне утраченного мужа.
«Мерзавцы заплатят мне за все! За все мне заплатят, как бы
неправа я ни была!» — сразу решила я, а это главное.
Главное правильно себя настроить, тогда все получится. В
моей жизни обычно получается так, как я решу, конечно, если успею надлежаще
себя настроить. Вот с мужем не успела, расслабилась и результат не заставил
ждать — развод и девичья фамилия.
«…И моральный ущерб возместят. В страховой компании заявлю,
что из-за них погиб свадебный подарок стоимостью в пять, нет в пятнадцать тысяч
долларов… А Маруся?! Как она расстроится! Это тоже надо мне как-то возместить.»
Я глянула на машину и с трудом удержалась на ногах. Так и
есть, не избежать тяжбы! Бампер «Мерседеса» оказался безнадёжно изуродованным.
И фара, левая фара моего любимца треснула! Трес-ну-ла!
Слезы навернулись на глаза. Я уже и о свадьбе забыла, как,
впрочем, и о Марусе, и о муже моем, подлом Женьке… Да что там о мелочах! Такое
горе! Такое горе!
На какое-то мгновение я выпала из реальности, безмолвно
застыв у своей машины. Впервые в жизни у меня не нашлось слов. Очнулась от
энергичного голоса… Архангельского.
— Сматываемся, Соня! — рявкнул он и волоком потащил меня к
открытой двери «Мерседеса».
Из «Альфа-Ромео» высыпали пассажиры и «чисто конкретно»
разразились неописуемым матом, в котором оказалось возмутительно много угроз.
Любые угрозы, как и возражения, отчего-то действуют на меня как красное на
быка. Я сделала стойку, но Архангельский неожиданно плюхнулся за руль моего
автомобиля и рявкнул:
— Поехали!
Мне стало интересно — куда?
К тому же в руках у пассажиров «Альфа Ромео» появились
стволы, что добавило скорости моей мысли.
«Надо ехать,» — подумала я, прыгая на пассажирское место.
Едва я коснулась сидения, Архангельский задним ходом рванул
«Мерседес», роняя куски бампера на дорогу. Дверцы на лету захлопнулись,
автомобиль с визгом развернулся и устремился по улице, вливаясь в поток машин.
Но ещё до того как это произошло, мимо моего уха что-то тоненько просвистело и
мерзко чмокнуло, оставив на сидении круглую обожжённую дырочку.
— Мерзавцы, — возмутилась я. — Они же испортили мне сидение.
Натуральная кожа…
— Соня! — взмолился Архангельский. — Уймись, не до сидений
сейчас. Шкуру могут попортить!
И тут я по-настоящему разозлилась. Просто рассвирепела.
— Черт возьми! — закричала я. — Что здесь происходит?! Еду
на свадьбу и вдруг обнаруживаю, что жених пытается смыться прямо из-под венца,
да ещё с кем? С какими-то гоблинами! С головорезами! Бедная моя Маруся! Как
неудачно осуществилась её мечта!
Приятно было лишь одно: упоминание Маруси произвело на
Архангельского волшебное действие. Он резко рванул руль влево и, нещадно паля
мою резину, развернулся. Вызвав панику среди относительно дисциплинированных
водителей, он устремился…
Куда? Представить страшно! К ресторану, от которого секундой
раньше столь же резво удалялся. К Марусе! К невесте! Храбро! Не взирая на
погоню! Не страшась гоблинов! Под пули! Настоящий герой!
Или гоблины для него просто тьфу в сравнении с его
бесподобной Марусей?
Архангельский, жадно уставившись на дорогу, мазохистски гнал
мой «Мерседес» к предмету своих мучений (и будущих и настоящих, раз уж он
связался с Марусей), я же страдала за подарок и причёску.
Однако, путь наш оказался тернист. Жалкий и скособоченный,
но все же не потерявший резвости «Альфа Ромео» мчал нам навстречу.
Я зажмурилась и подумала: «Это конец! Сейчас прострелят и
второе сидение!»
И сразу же мелькнула надежда: «А может пронесёт? Может не
заметят? Мало ли на улицах нашей нищей страны новеньких „Меседесов“? А уж в
Москве их больше, чем в самой Германии. Конечно пронесёт,» — решила я.
Но не пронесло. Заметили. Проскочив мимо, кособокая «Альфа
Ромео» лихо исполнила полицейский разворот, распугав мирных автолюбителей.
«Ну-у, началось!» — внутренне сжалась я.
Мир померк, настроение резко ухудшилось. Одна радость:
преследователи не обошлись без потерь. Подвернувшаяся «Волга» въехала-таки им в
заднее крыло, оторвала бампер. Он с грохотом покатился по асфальту.
«С нами будет гораздо хуже, если не удерём,» — обречённо
подумала я.
