А Вован, вот, не успокоился.
— Слышь, мужики! — снова завёл шарманку он. — Выходи, да?
Надо потолковать! Мы к вам с лучшими намерениями!
Тишина.
В конце концов Вован не выдержал.
— Довыё…сь! — пообещал он. — Спалим вместе с хатой и будь
здоров!
С минуту другую реакции не последовало, видимо, шёл процесс
обдумывания угрозы. В конце концов её признали реальной, дверь предбанника
отворилась и на пороге появился Женька.
Глава 41
Я порадовалась. Мой бывший муж не ударил в грязь лицом перед
мужем будущим. Он не струсил, держался перед гоблинами вполне независимо и с
лёгкой развязностью спросил:
— О чем толковать будем?
Вован в подробности входить не стал, а только рукой махнул.
— Давай, — предложил он Женьке, — чисто конкретно выводи
своих.
— Зачем? — флегматично поинтересовался Евгений.
— Сядем ладком, пивка припьем, мы тут со всем своим. Слышь,
ну точно, мы к вам с полным уважением, харч с собой привезли, угоститесь, если
не побрезгуете, а там и о делах побазарим.
Женька покосился на автомат, висящий на его плече, и
презрительно гмыкнул.
— Да не боись, — успокоил его Вован. — На толковище
приехали. Была б нужда, всех бы давно положили. Вы нам ещё по ящику водяры
должны.
— Это за то, что сразу не пристрелили? — мрачно
поинтересовался Евгений.
— Это за того вон чудилу, что с мешком на голове доходит. Он
вас расстреливал тут, как куропаток. Что делали бы, кабы мы не прикатили?
Вдруг Мишель дёрнул меня за руку и шепнул:
— Пригнись.
Я так увлеклась разговором Женьки и Вована, что не заметила
как другой смышлёный гоблин достал из кармана миниатюрный фонарик и,
направляясь в нашу сторону, пошёл по следу пулемётчика, отмеченному примятой
травой.
— Ох ни хрена себе! — воскликнул он, достигнув места, где
пулемётчик сложил оружие. — Ну, е-моё, он совсем гребанулся, этот придурок!
— Что там? — крикнул Вован.
— Да пулемёт, бля, в траве лежит!
Гоблин вернулся к костру и швырнул лязгнувший металлом
пулемёт неподалёку от его владельца. Вован посчитал, что событие произошло
очень вовремя и тут же обратился к Евгению.
— Ну что, видал? Пацан шёл делать из вас дуршлаги, говорю
вам чисто конкретно. Кабы не мы, изрешетили бы вас из этой дуревины.
Вован задумчиво почесал затылок и с лукавой ухмылочкой
взглянул на Евгения.
— Не, — заявил он, — меньше чем по два ящика водяры с носа
за такую услугу не возьмём.
Я разозлилась: «Да что такое? Почему Вован с моим Женькой
заигрывает, как гомик какой-то? То гонялись, стреляли, вязали, а то вдруг
ласковыми стали. Ничего не пойму.»
Однако Женька на контакт не пошёл и благодарностью не
преисполнился. Он покосился на лежащего у костра пулемётчика, на его пулемёт и
вежливо поинтересовался:
— Братва, вы отсюда не отвалите?
Вован крякнул и совсем ласково попросил:
— Пацаны, кончай кобениться, мы приехали мировую пить. Да,
были у нас разногласия, но в прошлом они. Выходи, народ, потолковать нужно.
Евгений оглянулся.
— Пошли, — скомандовал он.
Из предбанника показались Даня, Тася и Пупс. Они двигались к
костру на полусогнутых. Шествие замыкал Архангельский, который изрядно
поотстал. Он испепелял гоблинов грозным взглядом, но те приветливо ему
улыбались.
Я с отвращением смотрела на то, как наши непутёвые мужья
скромно пристроились у пня и, будто кролики на удава, уставились на гоблинов.
Лишь мой Женька к пню не присел и на гоблинов не смотрел, он сразу занялся
изучением пулемёта.
Гоблины же повели себя демократично, полезли в «Лендровер» и
для начала выгрузили на поляну ящик пива и культурный чемоданчик. Справедливости
ради нужно отметить, что они не обманули и действительно заявились со всем
своим. На пень легли очень приличные закуски, у меня даже слюнки потекли.
«Пребывание в крапиве непредвиденно затянулось, — с грустью
подумала я, — от ужина не осталось и следа. И граф мой, наверное, проголодался.
Ах, он по-другому, бедняга, собирался провести эту ночь.»
Я глянула на Мишеля и с удивлением обнаружила, что он и не
замечает меня, так увлёкся происходящим на поляне.
«Чудо, а не мужчина, — порадовалась я. — Как никто умеет
жить моими интересами. Мне фантастически повезло.»
А на поляне жизнь шла своим чередом. Выложив на пень
гостинцы, гоблины притихли, Вован же к столу, то бишь к пню подсел, крякнул и
обвёл присутствующих жизнеутверждающим взглядом.
— Значится так, мужики, — решительно начал он. — Понимаем,
что мы вам не ровня, вы дюже крутые, мы против вас пацаны, но что поделать,
коль нам честь выпала с предложением к вам подрулить.
Я была потрясена. Открыв рот сидела, соображая, издеваются
гоблины или что-то задумали. Уж слишком витиевато заговорил Вована, даже не
предполагала, что он способен так складно свои мысли излагать, если конечно эти
мысли его.
— Да что вы нам можете предложить? — мрачно поинтересовался
Евгений, игнорируя ласку Вована. — С вами, бандюгами, на джипе шаблаться да
честных людей по рёбрам пинать.
Вован хохотнул.
— Ну ты бля, даёшь! Насчёт честных людей, Астров, ты сильно
хватил. Честные люди в тех местах, куда мы ездим, и по большой случайности не
встречаются. Это я тебе, Астров, чисто конкретно говорю.
— А ты откуда фамилию мою знаешь? — удивился Евгений.
— Ну ты гонишь! — обиделся Вован. — Как вас не знать? Такие
люди! Слышь братва?!
Он на гоблинов своих оглянулся, те загалдели:
— Такие люди! Круто! Круто!
— Слышал? — кивая на гоблинов, спросил у Женьки Вован. — И
они понимают. Конечно, мы ребята неграмотные, но кое в чем тоже сечём. Вы нас
простите, если когда что не так вышло, на то воля божья — нам платят, мы
выполняем.
Тут я подивилась:
— Как они вольно божью волю трактуют.
Мишель откликнулся:
— Вообще ничего не понимаю, что это за люди? Чего они от мужей
хотят?
Я удивилась ещё сильней: «А он-то что тут собрался понимать?
И, главное, зачем? Вот увлёкся!»
В этом месте Архангельский решил встрять в разговор, просто
удивительно, что он упустил из своих рук инициативу.
