Вот черт, я совсем запуталась в определениях, в классификациях, лучше не пытаться! ВПЗР, безусловно, высказалась бы о себе намного четче. Хотя четче — не значит правдивее.
Она — не плагиатор, это и есть правда. Просто оказывается не в то время и не в том месте. Вернее, именно в тех местах, где уже побывали другие… Или в тех местах, где еще не побывал никто. Этот вариант — самый предпочтительный, но и самый провальный, уфф-ф, подумаю об этом позже.
После ужина, на сытый желудок.
Интересно, зачем я написала это? Ведь я уже знаю, что никакого ужина не было! Не иначе, как для придания своим дневниковым записям статуса… Статуса чего? Не литературного же произведения, в самом деле! Кропать нетленки — удел ВПЗР. Романы, повести и прочую лабуду, в которой необходима интрига. А частным записям, которые никто никогда не увидит, интрига вроде бы ни к чему… Да и в том, что кафе оказалось закрытым, тоже нет никакой интриги.
Не сезон.
Не сезон, и это все объясняет.
Зимние люди на малонаселенном острове — совсем не то, что летние люди. Они принадлежат сами себе и делают, что хотят. Захотели — открыли точку общепита, захотели — закрыли.
Но жрать от этого хочется не меньше.
Вот и пришлось нам давиться хозяйским кофе с хозяйскими галетами, к тому же у ВПЗР разболелся зуб. Его удалось успокоить только через полчаса, призвав на помощь тяжелую артиллерию из дорожной аптечки (ее я тоже таскаю с собой — на случай если у ВПЗР что-нибудь заболит). Такое случается редко, ВПЗР позиционирует себя как человека без внутренних органов и даже не со всеми, положенными по анатомическому атласу, выходными отверстиями.
И пьет она исключительно обезболивающие таблетки, мгновенный эффект — это то, что нужно, выжрал и забыл навсегда. Болеть ВПЗР ненавидит, но еще больше ненавидит, когда болеют другие, — ничего, кроме ярости и проклятий на голову не ко времени захворавшего это у нее не вызывает. Иногда, в минуты склок, я пугаю ее: быть вам сиделкой в следующей жизни! Ухаживать за лежачими больными!
Никогда!
— Никогда!!! — вопиет ВПЗР, тряся подбородком. — Лучше — саламандрой! Секвойей в девственном калифорнийском лесу! Куском антрацита!.. Не-ет, самым большим алмазом в алмазной трубке!
«Самым большим алмазом» — и в этом вся ВПЗР. Она согласна перевоплотиться в неодушевленный предмет, но лишь в случае, если этот предмет представляет определенную ценность. А перспектива стать бросовой вещью — совсем не для нее.
И галеты неизвестно какого года выпуска — тоже не для нее. Все это, совсем в непарламентских выражениях, я и выслушала от ВПЗР.
— Что значит, «закрыто», Ти?
— То и значит. Двери на замке, дежурное освещение и никаких признаков жизни.
— А ты стучала?
— Еще бы.
— По своему обыкновению деликатно? Слабосильное «тук-тук-тук»?
— Нет. Громогласное «трах-бах-бах», в ритме сарабанды. Чуть стекло не вынесла.
— И?
— Никакого ответа.
— А нельзя ли было зайти с подветренной стороны?
— В смысле?
— Есть же в этом кафе черный ход! И потом, включи логику! В таких маленьких агломерациях где работают, там и живут. Наверняка аборигены окопались где-то поблизости. Ты не догадалась ломануться в соседнюю с кафе дверь?
«Агломерация», надо же!
Примечание: В своих текстах ВПЗР подобной зауми не употребляет. Предпочитает животный магнетизм самых простых выражений, многоточия, междометия… спонтанность и непричесанность понятий «здесь и сейчас»… Как будто слово только родилось, выпорхнуло из-под ее пальцев… вернее, вылезло вперед головой, все в слизи, с пуповиной, обмотанной вокруг шеи… Да и ладно, главнее, что вылезло, и за его дальнейшую судьбу ВПЗР никакой ответственности не несет.
Примечание к примечанию: Надо бы поживей избавляться от потуг на монографию! Пусть это делают другие, более компетентные люди. Более искушенные. Да и кому будет интересна монография про ВПЗР? Чай, не Трумэн Капоте…
Насчет «ломануться в соседнюю дверь» я, конечно, догадалась. И ломанулась, будь она неладна! Но никто мне не открыл, хотя сквозь щели в жалюзи был виден свет. Неужели здесь так рано ложатся? Или по телевизору просто транслируется футбольный матч «Барса» — «Валенсия», и никто не хочет отвлекаться. В любом случае завтра… уже сегодня ситуация прояснится. И мы все-таки позавтракаем, если поужинать не удалось.
На сегодня все.
Спокойной ночи и удачи!»
«12 января.
ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ!!!
Это странно чертовски неприятно
И вот, пожалуйста, все пятеро как под землю провалились!
Похоже, это известие не расстроило ВПЗР, но нельзя сказать, что и слишком обрадовало.
Она осталась нейтральной. И выразилась в том духе, что аборигены — все скопом — отправились куда-нибудь на побережье: в Санта-Полу, Гвардамар или Торревьеху, или как там еще называются здешние провинциальные дыры?
Бенидорм и Картахена, там живут подружки негодяя Сабаса, возможно — сам Сабас, но к делу это не относится.
— И зачем они туда отправились? — спросила я у ВПЗР.
У нее и на это был готов ответ:
— Праздновать какой-нибудь праздник. В Испании полно праздников, ведь так? Примерно столько, сколько в России, даже еще больше. И как в этом вечном карнавале они умудряются поддерживать благосостояние страны — уму непостижимо!
ВПЗР пребывает в святой уверенности, что испанцы с их безразмерной сиестой и традиционным «маньяна»
[19]
самые большие ленивцы на свете после недавно слезших с пальм жителей тропических островов. И жителей амазонской сельвы — они лишь в прошлом году получили статус прямоходящих. Переубедить ВПЗР в этом трагическом заблуждении — невозможно. Она вообще очень трепетно относится к своим заблуждениям, культивирует их и пестует, как малых детей.
