Книга Асан, страница 7. Автор книги Владимир Маканин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Асан»

Cтраница 7

Да и в ушах, как бы предваряя рев Ми-28, незабываемый бас Василька.

Его утробный бас, я знаю по себе, еще долго звучит в ушах. Василек специально басил по телефону. Это впечатляло. Видеть его чеченцы не видели, а голос знали. Да и большинство наших, кто водили колонны и подстраховывались с неба, знали только его бас. Василек играл голосом… Природа ему благоволила. Крупный мужик (для вертолетчика). Веселый. Рисковый… Настоящий игрок!

Все его лето — обязательный запойный преферанс. Говорили, что в отпуске, в каком-нибудь паршивом санатории, Василек сходился с первой попавшейся женщиной и делал ее на этот месяц женой, которая хлопочет… Днем и ночью, чтобы ему угодить. А сам играл. Безоглядно. Днем и ночью…

Выигрывал он помалу. При этом ликовал!.. Ас, классный летчик-атакер, подполковник в неполных тридцать и с хорошей зарплатой, Василек бывал совершенно счастлив, выиграв в картишки пару сотенных! Вернувшись с карточного боя, потрясал потертыми рублями. Гордился! Совал среди ночи своей женщине под самый нос! Посмотри, как пахнет победа!.. Бедняга только кивала сонно: да, да, пахнет… да, да, победой!..

Женщина не понимала, что случилось и как так произошло с ее отпуском. Приехала на юг отдохнуть, пощеголять в новых легких платьях, а оказалось, опять жена. Приехала повеселиться, а оказалось, топчется возле плиты… да еще и не плиты, а электроплитки! Топчется, беспокоится, не находит себе места и еще вскакивает, как чумовая, с постели, чтобы разогреть пришедшему в три часа ночи Васильку блинчики с мясом.


Чичи разбрелись по зеленке. Но сначала они приволокли убитого. Того, кого мой солдат застрелил на въезде. Труп не скроешь… хорошо, что мы его не зарыли!.. Остывая от тяжелого торга, я как раз неспешно вернулся к джипу.

Солдат, мой храбрец, так и сидел в машине за рулем все это время. Подходя, я с десяти шагов видел, как побагровела его шея. (Несли убитого… Прямо к джипу. Прямо, казалось, к нему.) Совсем нетрудно представить, как разъяренные чичи рвутся в машину: «Выходи, сволочь! Все равно достанем!..» — и тычут, тычут дулами автоматов в лобовое, прямо в глаза, мол, открывай… вылазь… пристрелим через стекло, если не выйдешь!

Но с мертвяком упростилось. Оказалось, боевикам убитый был хорошо известен как человек невменяемый. Больной на голову… Чичи вообще не хотели его брать в отряд. Он только мешал. Еще вчера его едва сами они не застрелили, когда он, сидя в кустах, никого не окликнув, вдруг защелкал затвором… Месяц назад его силой оставили в родном селе. Его даже заперли.

Но бедняга страшно возбудился, как же так! Половина села шла воевать! Убивать русских! А как же он?!. Его заперли, однако он выбрался. Через дыру, рядом с трубой. И, держась в отдалении, тихо-тихо следовал по тропе за своими сельчанами — по тропе войны. Вчера только он здесь появился. Вчера его увидели… Как мало повоевал!

Перенеся мертвого к джипу, чичи вновь испарились. Попрятались в зеленку. Тут ожил мой солдат. Страх сковал и держал его внутри машины. Только тут он вылез из джипа. Полчаса он мочился. Не меньше… Все это долгое, бесконечное время торга он ждал… ждал.

Я хотел, чтобы солдат расслабился. Все позади. Все утряслось… проехали!.. Достаточно громко, чтобы солдат слышал, я сказал Маурбеку:

— Вашего я застрелил, — я развел руками с понятным сожалением. — Этот полоумный выскочил с автоматом перед машиной… Целил мне прямо в лбешник.

Полевой кивнул — они, мол, так и подумали. И они меня не судят. Бедняга был обречен. С самого первого дня… Как только убежал из села… Как только вылез через трубу.

Однако мертвый был перенесен к моему джипу и положен у самой дороги все же не случайно, не просто так… Полевой Маурбек подсказал мне, чтобы я все-таки оплатил нелепую смерть. Чтобы в уплату помог старикам с бензином… Той застрявшей колонне. Каждому мотору по полбака, допустим…

— Надо, надо за убитого, Сашик. Что я скажу своим?!

Он отлично знал, что сказать своим. Но и я чувствовал его правду. Я согласился сразу. По двадцать литров — даже если там десять машин… Это двести… Двести литров — ровно одна бочка. Что за убыток!

Я крикнул Руслану — отдать застрявшим на дороге чеченцам одну бочку. В подарок. Он тотчас понял. Он дал отмашку… Бензовоз и наши грузовые с бочками тронулись в свой путь, в в/ч за номером… неблизко!.. Проходя мимо застоявшейся чеченской колонны, они, не останавливаясь, сбросят старикам эту оплатившую смерть бочку. Едва сбавив скорость… Прямо на ходу сбросят. В высокую траву.


Мой джип-козелок в одиночестве на опустевшей дороге. Ни души. Если не замечать, что рядом лежит этот мертвяк. Мертвяк поедет с нами. (Отдадим чеченцам в ближайшем селе, они похоронят. Как и положено у них, в тот же день. Сегодня.)

Рулил мой натерпевшийся солдат. Полевой командир Маурбек сел с ним рядом — впереди. Напоказ. Чтобы чеченцы, что в колонне, его командирское лицо сразу увидели. Чтобы узнали… А то ведь могут обстрелять. Когда ближе подъедем… Запросто! Старики стариками, а автомат с боекомплектом у кого-то в колонне всегда найдется.

Но прежде мы поставили точку прямо здесь. На дороге. Разборка позади… На уже опустевшей дороге мы с Маурбеком пожали друг другу руки — финиш.

Он все-таки слегка хмыкнул. С иронией… Все-таки недоволен. (Все-таки без денег.)

— Ну что, Сашик… В другой раз захвати калькулятор. Ты так и не посчитал до конца… Сколько стоит твой российский солдат?

— А сколько стоит твой чеченский старик?

Он спохватился:

— Ты прав. Ты прав, Сашик… Я вот что думаю, какая гнусная штука эта война.

Ему хотелось, чтобы я ответил — да, Маурбек, какая это гнусная штука.

Он еще и вздохнул.

Ему хотелось, чтобы сейчас, в конце разборки, все выглядело, как в кинухе про войну. Чтобы мы с ним, двое, были сейчас как крутые бойцы. Как крутые честные бойцы, которые оказались врагами. Которые хочешь не хочешь живут здесь эту проклятую нынешнюю жизнь.

Однако мне подумалось, что, получи Маурбек с меня деньги, он не так уж горько сожалел бы об устройстве нынешней жизни.

— Гнусная штука эта война, Сашик.

Но я только усмехнулся:

— Неужели?


Мы приближались к застывшей (и сильно скучавшей на открытом месте) чеченской колонне. Конечно, кроме стариков, там были женщины с узлами. Куча детей… Зачем они всюду их возят?.. И конечно, одна из машин была набита автоматчиками. Сопровождение.

Маурбек сидел впереди, рядом с рулящим моим солдатом. Я сзади — с мерт-вым. Мертвый уже закостенел. Не сгибался… Он диагонально лежал на заднем сиденье, полусвесив жесткие ноги. Его голова расположилась на куске брезента. А этот кусок брезента расположился у меня на коленях. Иначе нам с ним не уместиться.

Иначе не получалось. И потому получалось, что я ему как мать родная и что он напоследок головой на моих коленях… Но хорошо хоть «сынок» не пачкал меня. И вообще… Оказался опрятен в смерти. Две пули прямо под сердце, крови мало.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация