— Совершенно нормальный ребенок! — Затем снова сверился с записями. — Что ж, прекрасно. Умственное и психическое состояние на данный момент вполне нормальное. А вот и сестра. Она осмотрит тебя. Это не займет много времени, а затем мы продолжим нашу приятную беседу.
Сестра поставила на стол пластиковый поднос, где лежали большие щипцы с длинными ручками, пара резиновых перчаток, какие-то пробирки. Хотя медсестре было не больше двадцати пяти, выглядела она старше — круги под глазами, вся какая-то неуклюжая.
— Пенни, ляг на кровать. Вот так. Теперь поставь ноги сюда, на подставки, и держись за поручни. — Она обернулась к маме. — Может, вам лучше подождать в коридоре, мэм?
— Ни в коем случае! Я останусь здесь!
— С Пенни такое в первый раз?
— Девочке всего тринадцать!
— Что в первый раз?
— Милая, — мама сжала мне руку, — сестра просто посмотрит тебя… внутри.
— Внутри?..
— Во влагалище.
Мама прикусила указательный палец и кивнула. Она всегда считала, что в объяснениях следует использовать реальные анатомические термины, а не эвфемизмы.
— Но зачем?.. — И тут до меня дошло. Они считают, что меня изнасиловали. — Никто. Этого. Не делал.
— Я уверена, что так и есть, и все же надо убедиться.
— Процедура простая и совсем не страшная, мисс. И займет всего-то секунду. — Медсестра подошла к изножью кресла, похлопала по подставкам, напоминавшим стремена. — Поставь сюда ноги.
— Послушайте, сестра. Можете оставить меня с дочерью на одну минуту?
— Да, мэм, — ответила та. — Но только поскорее, сегодня у нас тут настоящее столпотворение.
Едва она вышла, я захныкала.
— Почему ты не веришь мне, почему?
— Я тебе верю. Я больше всего на свете хочу верить! Но полицию можно утихомирить только одним способом. Они должны знать, за каким хищником гоняются. — Она протянула мне бумажную салфетку.
— Это муж Дейрдре. Она от него сбежала, и теперь он пришел за ней. Хочет заставить ее вернуться. Скажи им об этом, вот и все.
— Ты прекрасно знаешь, что я не могу им этого сказать, — ответила мама.
— Но почему нет? — не сдавалась я. — Почему мы должны скрывать героинь? Почему их интересы для тебя важнее всего?
— Не драматизируй. Не важнее. Но как мы можем рассказать полиции о Дейрдре, если она… — Мама закрыла глаза. — Если ее на самом деле не существует. — При этих словах лицо ее болезненно исказилось.
— Она существует, и ты об этом прекрасно знаешь! — крикнула я.
— Но нам никто не поверит. Примут за сумасшедших. И мы не знаем, что произойдет с Дейрдре дальше. Могут вмешаться другие. Ах, Пенни! Я же объясняла тебе тысячу раз!
Мама попыталась обнять меня, но я оттолкнула ее. Я не могла поверить, что она отрицает существование героини! Она, которая всегда их защищала! А теперь струсила. Я приняла ворону за жар-птицу. Я не верила, что мама хочет защитить меня. Она защищала Дейрдре, «Усадьбу», прошлое и будущее своих героинь. Она защищала себя. Защищала всех, кроме меня. Я чувствовала, что схожу с ума. Мне не хотелось выслушивать логические измышления матери. Суть в том, что она променяла меня на героинь. Их интересы были для нее превыше всего.
— Хорошо. Если Дейрдре не существует, то кто тогда та блондинка, что живет у нас в голубой комнате наверху?
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Никто нам не поверит. А если будешь болтать об этом, тебя упекут в психушку!
— Думаю, что не только меня! И вообще, зачем ты вызвала копов?
— Да я с ума сходила от волнения! Ты пропадала где-то несколько часов и…
— Лучше б ты спать легла!
Я скомкала салфетку и швырнула матери в лицо, но попала в плечо. Салфетка упала на пол, и мама нагнулась подобрать ее.
В дверь постучали, затем заглянула медсестра и выразительно показала на часы.
— Мэм, мне действительно необходимо это сделать. Полиция ждет результата.
Мама кивнула и помогла мне вставить босые ноги в «стремена». Они оказались страшно холодными. Я не привыкла широко раздвигать ноги и продолжала держать колени сомкнутыми. Медсестра надела резиновые перчатки, нанесла на них гель и подошла ко мне.
— Сейчас ты почувствуешь небольшой дискомфорт, Пенни. Расслабься, тогда все пройдет быстро и хорошо. Сперва я введу тебе расширитель.
Как расслабиться, я не знала. Она силой раздвинула мои колени и ввела внутрь что-то очень холодное. Ощущение было такое, будто в меня воткнули металлическую бейсбольную биту. Я посмотрела на маму, она крепко сжала мне руку. На глазах у меня выступили слезы. Если через это должны проходить все девушки и женщины, то я не хочу взрослеть!
— А теперь я введу вот этот инструмент и возьму мазок. Расслабься, милая, все идет отлично. А сейчас ты почувствуешь легкий щипок…
Мне показалось, что меня пронзили огромной иглой.
— Ай! — взвизгнула я.
— Расслабься! — повторила медсестра. — Мы почти закончили.
— Милая, делай вдох носом, а выдох — ртом, — посоветовала мама.
Я дышала, сопела и фыркала, а потом почувствовала, как тремя решительными рывками из меня выдернули «бейсбольную биту». Медсестра подняла голову.
— Девственная плева не нарушена.
— Слава богу! — выдохнула мама, потом попыталась обнять меня. Но я лежала неподвижно, точно мумия, прижимая к себе руки.
Медсестра стянула резиновые перчатки. Затем наступила на педаль урны и бросила перчатки под крышку.
— Я скажу доктору Келлеру, что вы готовы его видеть.
Я села и плотно сомкнула колени. Мама хотела погладить меня по голове, но я увернулась. Тут в комнату ворвался доктор Келлер с блокнотом и четырехцветной шариковой ручкой «Бик».
— Чудненько. Чудненько. Пенелопа Энтуистл. Красивое имя, музыкальное. — И он промурлыкал невнятную мелодию. — Итак, согласно рапорту полиции, вы встретили в лесу мужчину, так? Офицер Мэрон говорил что-то о всаднике…
Я покосилась на маму. Она еле заметно покачала головой, но Келлер заметил это.
— Анна-Мария, вы не возражаете, если я переговорю с вашей дочуркой наедине?
— Я не…
— Конечно же не возражаете. Вот и чудно. — Он обнял ее за плечи одной рукой. — Будет гораздо лучше, если мы побеседуем тет-а-тет. Эффект волевого воздействия, понимаете? Это когда вместо правды пациент говорит доктору то, что хотели бы услышать его родители. И начинается такая путаница! — Он взмахнул рукой, словно стряхивал невидимые капли с кончиков пальцев. — Вся диагностика насмарку. Ну, вы понимаете. — Келлер повел маму к двери, и мне вдруг показалось, что он сейчас шлепнет ее по заду. — Ступайте, выпейте кофейку. Я, кстати, принес пончики для младшего медперсонала. Так что угощайтесь. А как только мы закончим, я сразу же пришлю за вами сестру.
