— Я принесу вам бульон. Лежите.
Все разворачивалось как обычно, когда героини только появлялись в доме. Именно Грета отвечала за то, чтобы они пили, ели и спали. И теперь мама решила дать событиям развиваться своим чередом, обняла меня за плечи и направилась к двери.
— Вот дура! — прошипела Скарлетт.
Мы закрыли за собой дверь и переглянулись. Потом я щелкнула пальцами.
— Чердак!
— Точно! — кивнула мама.
Мы ринулись к двери, ведущей на чердак, чтоб освежить в памяти события «Унесенных ветром». Мама открыла амбарный замок ключом, висевшим на шнурке на ее запястье. Мы всегда держали дверь на чердак под замком, чтоб бродящие по дому героини не могли узнать свою дальнейшую судьбу. Мама отворила дверь, мы поднялись по скрипучим деревянным ступеням и вошли в прохладное помещение. Мама пошарила на балке и достала ключи от книжных шкафов. Окна были покрыты инеем. Я дернула за шнурок, над головой зажглась одинокая голая лампочка. Мама включила электрический обогреватель, завитки спирали тотчас порозовели. Вдоль северной стены стояли пыльные сундуки, корзины, затянутые паутиной, коробка с веерами, портняжный манекен, птичья клетка. И кукольный домик, который я забросила несколько лет назад, — точная копия нашего дома. Западная же стена была заставлена мамиными сокровищами. Здесь высились до потолка шесть книжных шкафов с металлическими замками на грубо обработанных сосновых дверцах. На каждой дверце висела специальная табличка, чтобы было легче ориентироваться — «Европейская литература» (Франция, Италия, Россия, Испания), «Азиатская литература» (Япония, Китай, Индия). Отдельный шкаф был отведен под англоязычную литературу (Ирландия, Шотландия, Уэльс, Америка). То было мамино сокровище, ее страховка, ее накопление и состояние. Причем маме было совершенно не важно, как именно выглядят книги: дорогие тома, переплетенные в кожу, или же дешевые карманные издания в мягких обложках. У нее имелись даже первоиздания. К коллекции предъявлялись всего два требования: она должна быть обширной и удобной для поиска (книги размещались в алфавитном порядке по фамилиям авторов). Теперь мама хотела подстраховаться, убедиться, что мы не допустим досадной промашки и не расскажем Скарлетт о чем-либо из ее будущего. К примеру, что пропавший без вести Эшли вернется или что ее мать умрет.
— Я почти уверена, что она не так давно бежала из Атланты, — сказала мама.
Повернула диск кодового замка, в нем что-то щелкнуло. Дверца открылась и ударилась о стену. Я подперла ее ведром, чтобы случайно не захлопнулась. Мама потянулась к полке, помеченной буквой «М», и достала толстый том. «Унесенные ветром»… Быстро пролистала первую сотню страниц.
— Она что-то говорила о том, что Порк обещал ей виски, — напомнила я.
— И что нужно покормить Бью. У Мелани не было молока. — Мама лизнула палец и снова начала перелистывать страницы. Память у нее была почти фотографическая. — Я ведь только что видела эту страницу. А, вот она.
Мы стояли рядом на холодном чердаке, под лампочкой без абажура, и читали. Скарлетт, подобно большинству героинь, прибыла к нам в самый тяжелый момент жизни. Ей едва удалось ускользнуть из горящей Атланты. Потом она дожидалась, когда родит Мелани, — и это в самый разгар осады. Брошенная Реттом, она гнала повозку через леса Джорджии, населенные, как ей казалось, призраками убитых конфедератов. И вот наконец, добравшись до Тары, узнала, что ее любимая матушка умерла. Сестры мечутся в тифозной лихорадке, отец сошел с ума от горя. Весь собранный урожай хлопка сгорел, поля пришли в запустение. Честно говоря, на долю не многих героинь выпадали столь тяжкие испытания. Но должно быть, именно смерть матери заставила несчастную Скарлетт искать убежище в «Усадьбе». Скарлетт боготворила свою мать Элен, типичную южанку, преисполненную благородства и совершенства, отличающуюся не только красотой, но и добротой, готовностью к самопожертвованию, а также изяществом манер и сдержанностью. Из всех вышеперечисленных достоинств Скарлетт унаследовала лишь красоту. Ей всегда хотелось быть во всем похожей на мать, она стремилась к идеалу добропорядочной и благородной южанки, настоящей леди. Но пассивность и альтруизм не помогли бы ей выжить во время войны.
Мама ткнула пальцем в страницу:
— Вот. Здесь она просит виски.
— Она вроде бы плохо обращалась с рабами, — заметила я.
— Ну, была с ними нетерпелива, скажем так, — пробормотала мама.
— Какая разница.
— Не судите, да не судимы будете. — Мама закрыла книгу. — Скарлетт жила в другую эпоху.
— Но расизм — это зло.
— Конечно! — сказала мама. — И я рада, что ты это понимаешь. Но в разговорах со Скарлетт нет смысла упоминать об этом. И вообще, держись от нее подальше. Характер у Скарлетт вспыльчивый. Смотри, как бы голову тебе не оторвала.
— Но ведь ты потратила столько времени, чтоб сделать из Фрэнни феминистку. Почему бы не поработать над Скарлетт, не заставить ее отказаться от расистских убеждений?
— Ну, это совсем другое дело. Фрэнни почти что наша современница и…
— Тебя больше волнует феминизм, а не расизм, — сердито продолжила я.
— Я просто знаю, в какие игры с ними лучше играть. Все определяет личность персонажа. Я тут ни при чем.
Я пожала плечами и вырвала книжку из ее рук. Маме не нравилось, когда я начинала критиковать ее подход к героиням, указывать на противоречия и непоследовательность.
— Что ж, раз мне запрещено к ней подходить, тогда позволь мне остаться здесь. Почитаю, отдохну немного.
— Здесь слишком холодно. И потом…
Внизу вдруг раздался страшный грохот, дверь ударила о стенку. Я уронила книгу на пол, и мы с мамой быстро сбежали по ступенькам вниз. Мама задержалась, чтобы запереть дверь на чердак, а я бросилась в спальню.
— О боже!
Грета крепко обхватила Скарлетт за талию, а та бешено брыкалась и отбивалась, колошматила Грету по рукам и ногам. Под ногами валялись сорванные со штанги темно-бордовые шторы, походившие на сброшенный наряд древнегреческой богини. Хотя борющиеся женщины больше напоминали Медузу горгону, рождающуюся из чрева варварского чудовища. Вот Грета отступила на шаг, хотела ухватиться за дверной косяк, но запуталась одной ногой в складках шторы, споткнулась, потеряла равновесие и ухватилась за стену, чтоб не упасть. Скарлетт немедленно воспользовалась тем, что Грета разжала руки, и резко вырвалась, но не устояла на ногах и рухнула вниз лицом на потертый персидский ковер. Грета упала сверху, придавив ее. Скарлетт завизжала так пронзительно, что я порадовалась, что в «Усадьбе» нет других постояльцев.
— Чертова кукла! — орала Скарлетт.
Она пыталась вырваться, но мешала могучая Грета, запутавшаяся в складках штор. Скарлетт хотела высвободиться и стала дергать складки ткани, но они еще плотнее стянули лодыжки Греты, и несчастная служанка завопила от боли.
То, что Скарлетт неравнодушна к шторам и всегда могла найти им применение, мы знали из романа. Там она умудрилась сшить из них нарядное платье и шляпку. Мама подбежала, протянула руку Грете, та приподнялась и, встав на колени, освободила Скарлетт. Наша гостья вывернулась из-под служанки и брезгливо отряхнулась, потом гневно взглянула на Грету.
