— Только смотри выбирай внимательно. И не вздумай принести в дом полузавядшие, потому что тебе их жалко. Кстати, Анна-Мария!
Мама снова заглянула на кухню.
— Где твоя английская подружка?
— Спит. Кажется, она больна.
— Надеюсь, вы не болтали ночь напролет. Чем же она больна?
— Простуда, по-моему. Или грипп.
— Вот что, Грета. Когда закончишь с пирогами, возьми поднос и отнеси к ней в комнату. А ты, Анна-Мария, когда закончишь срезать цветы, займись макияжем. Я разрешаю тебе нанести немного тона под глаза. У тебя там круги, выглядишь усталой.
Господи, сколько можно болтать, подумала мама. Взяла садовые ножницы, висевшие на крючке под навесом, и направилась по дорожке к клумбам. Сказывалось недосыпание, она двигалась словно в тумане, а перед глазами стоял лишь один образ — Хитклиф. Темная мускулистая фигура, руки, властно обнимающие ее за плечи, душистый запах табака. Она никогда не испытывала подобных ощущений с респектабельными мальчиками из местного клуба, которых отбирала Эдит в качестве сопровождающих дочери на танцы и вечеринки. Хитклиф был настоящим мужчиной, от него так и веяло опасностью. Едва познакомившись с Кэтрин, мама испытала неукротимое желание побежать на чердак, в библиотеку, и посмотреть, есть ли там экземпляр «Грозового перевала». Она читала этот роман, но давно и не очень хорошо помнила детали. Теперь же она боялась натолкнуться в книге на образ Хитклифа, отличный от ее воспоминаний и представлений. Она лелеяла тот образ, что остался у нее в памяти. Если в книге говорится о нем как о плохом парне, отрицательном герое, она этого не перенесет. Анна-Мария влюбилась по уши и считала, что никто не понимает Хитклифа так, как она. Разумеется, знакомство произошло всего лишь накануне, но мама была романтичной особой, верила в любовь с первого взгляда и до гроба. А видя, как рыдает Хитклиф, она узнала его с другой стороны, уловила в нем главное, то, что не дано было увидеть и понять Нелли, от лица которой в романе велось повествование.
Мама присела на корточки среди мокрой травы и принялась срезать пионы. Пропитанные водой головки цветов тяжело шлепались на землю. Среди бледно-розовых пионов с обмякшими, потрепанными лепестками попадались и полные жизни, яркие и свежие. Анна-Мария раскладывала цветы на две кучки, в одну — чтобы выбросить, в другую — для букетов. Спина ныла, она то и дело поглядывала в сторону леса. Интересно, там ли сейчас Хитклиф, как он себя чувствует. До чего же несправедливо, что она должна заниматься нудными домашними делами, пока он томится и ждет в лесу. Где и как он спал? Что ел? И как быть с Кэтрин? Спит или же снова рвет на себе волосы в нервном припадке? Анна-Мария страшилась разговора с ней. Не была уверена, что сможет рассказать всю правду о встрече с Хитклифом. Девушке начинало казаться, что Кэтрин исчезнет сама по себе, удовлетворится Эдгаром, который, совершенно очевидно, предан ей. Но ведь Эмилия Бронте подразумевала именно такой финал? И дело вовсе не в том, что у нее, Анны-Марии, имеются свои виды на Хитклифа. Ее романтические представления о любви не простирались дальше объятий и поцелуев. Она искренне верила, что помогает Кэтрин обрести покой. Таким образом, было найдено оправдание тому, что она солгала Хитклифу о намерении Кэтрин выйти замуж за Эдгара. Ведь это произойдет в любом случае. Именно так написано в романе. Но мама пока еще не придумала, как поступить с Кэтрин, то впадающей в состояние полного безразличия, то охватываемой приступами безумия. Такое поведение вряд ли понравится Эдит. Надо найти способ успокоить Кэтрин. Маме не хотелось, чтобы она вернулась в роман, потому как за ней непременно последует Хитклиф.
— Анна-Мария! — Над живой изгородью возникла голова Греты. — Ты знаешь, что вытворяет эта маленькая паршивка? Ты должна ее остановить!
Анна-Мария подняла глаза и увидела Кэтрин. Вернее, сначала разглядела облачко светлых волос, а потом и саму девушку, спускающую из окна самодельную веревку из простыней. Вот она подобрала подол желтого платьица, на подоконнике мелькнула стройная бледная нога. Анна-Мария вскочила, выронив садовые ножницы.
— Я обойду с другой стороны! Встречаемся наверху! — И она торопливо зашагала по лужайке.
Прошла мимо кухонных окон, резко свернула и направилась к балконной опоре, увитой глициниями. Она услышала, как хлопнула задняя дверь, — это Грета вернулась в дом.
Стоя под навесом, Анна-Мария вглядывалась сквозь глицинии, пока не увидела болтающийся конец простыни. Кэтрин сидела на подоконнике, болтая ногой, и не знала, что делать дальше. Мама окликнула ее громким шепотом:
— Не надо спускаться здесь, Кэтрин!
— Анна-Мария! Наконец-то! Где ты пропадала столько времени? Есть известия о Хитклифе?
— Я все расскажу. Только залезай обратно в комнату. Сейчас поднимусь.
Анна-Мария помчалась словно демон, даже ветер свистел в ушах. Ей удалось незамеченной проскользнуть в дом через главный вход. Она на цыпочках, почти бесшумно поднималась по лестнице, с каждым шагом пытаясь вернуть самообладание, вновь стать молодой женщиной, повстречавшей в лесу Хитклифа, а не взбалмошной девчонкой, какой была всегда. Она поднималась и воображала, что Хитклиф следит за каждым ее движением.
Войдя в спальню, она увидела, что Грета усадила Кэтрин в кресло и пытается связать ей руки и ноги кухонным полотенцем.
— Ишь чего удумала! Из окон лазить!
Анна-Мария захлопнула дверь.
— Оставь меня в покое, старая ведьма!
Кэтрин вырвалась, подбежала к Анне-Марии и схватила ее за руки. Потом вдруг упала на колени и посмотрела на маму умоляющим и одновременно подозрительным взглядом.
— Ну, говори! Иначе я просто с ума сойду! Ты видела Хитклифа?
— Эй, вы! — завопила Грета. — Даже не думайте встречаться с этим цыганом!
— Он не цыган! — Кэтрин поднялась и погрозила Грете кулаком. — Прошу тебя, Грета, пожалуйста! Оставь нас с Кэтрин в покое. Иди к себе.
— Ишь, раскомандовались тут! Скажите на милость!
— Делай, что тебе велят, старая ведьма! — крикнула Кэтрин.
Грета воздела руки.
— Нет, вы слышали? Я этого больше не потерплю! С меня хватит! — И бросилась к двери.
На миг мама устыдилась, вздрогнув от грохота, с которым верная служанка захлопнула дверь. Даже Эдит никогда не смела так грубо разговаривать с Гретой. Впрочем, мама понимала, что только таким образом Кэтрин могла заставить Грету убраться. Девушки наконец-то остались вдвоем. Мама оглядела комнату — покрывало валяется на полу, ночник перевернут, а англичанка смотрит на нее глазами дикой кошки.
— Сядь, — сказала Анна-Мария. — И успокойся. Я расскажу тебе, что было ночью.
Глава 29
Ночь вторая: поиски Хитклифа * День третий: ланч * Намеки на грядущее разорение * Муки нечистой совести * Зачатие
Следующей ночью вновь разразилась гроза. Было уже далеко за полночь, когда дождь наконец прекратился и Кэтрин с Анной-Марией вошли в лес. Мама вела Кэтрин к тому месту, где накануне встречалась с Хитклифом.
