— Я могу! — С этими словами я выскочила из-за дивана. — Родольф больше никогда к вам не вернется! И вы должны его забыть!
Мама побледнела, вытаращила глаза и открыла рот от изумления. Я понимала: ее страх не наигранный. И дело тут не в словах, а в том, что эти слова произнес ребенок. В мамином мире дети знали свое место и помалкивали. Она закашлялась и выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок.
— Пенни Мария! — Мама вскочила с дивана, попкорн веером разлетелся по всей комнате. — Что ты несешь! — Она повернулась, встала на диван на колени и перегнулась ко мне через спинку.
— Забудьте вы об этом Родольфе! — взвизгнула я. — Он просто использовал…
Мама с размаху влепила мне увесистую пощечину. Я отлетела и опрокинулась навзничь. Мама перелезла через спинку дивана, зажала мне рот рукой и вытолкала из комнаты. Я заревела. Никогда прежде она не поднимала на меня руку, никогда не била по лицу. От пощечины левая щека горела, как обожженная. Я попятилась в коридор. Никогда прежде я не видела маму в такой ярости — ноздри раздуваются, глаза превратились в узкие щелки.
— Только посмей еще хоть раз…
Она по-прежнему крепко зажимала мне рот ладонью, и тогда я высунула язык и лизнула солоноватую ладонь, пахнущую попкорном. Она тут же отдернула руку.
— Пенни, о боже!
— Ты меня ударила! — прошипела я.
— Никогда не вмешивайся в…
— Но я не могу сидеть и смотреть, как человек разрушает собственную жизнь!
Обе мы говорили жарким шепотом.
— Ты должна.
— Почему? Потому что ты поступаешь так же?
— Потому что нам не дано ничего изменить. Не наше это дело.
Я отвернулась и начала подниматься по ступеням, но мама схватила меня за руку.
— Это опасно!
— Опасно ничего не делать. — Я вырвала руку, сложила пальцы в импровизированный пистолет и направила его себе в лоб. — Хочешь, чтоб она покончила с собой?
— Я не вправе менять ее жизнь. Ее судьба предрешена.
— Слабое оправдание. Мы можем ей помочь.
— Думаешь, мне легко их выслушивать? Я так им сочувствую! Так переживаю! Я жалею их.
— Их жалеешь, а родную дочь по щекам лупишь.
Мама закрыла лицо руками. Покачала головой и привалилась к стене. Медленно, с силой провела руками по лицу. От этого кожа натянулась, и мама стала похожа на привидение. Затем сползла по стене вниз и уселась на корточки.
— Это больше не помогает. Ты стала слишком взрослой… ты…
— Что я? — Я снова заревела, вернее, зарыдала — громко, взахлеб, с подвыванием. Почему-то сильнее всего в тот момент меня потрясло то, что мама больше не считает меня маленькой. — Что со мной не так?
В тот миг мне больше всего на свете хотелось, чтобы она сказала: «С тобой все в порядке». Но мама молчала, слезы катились по щекам к подбородку, а она даже не пыталась утереть их. Смотрела в потолок, избегая встречаться со мной взглядом. Затем произнесла:
— Все не так. Теперь с тобой все не так.
Глава 7
Я все больше привязываюсь к Конору * Радости обмана * Я ревную * Мужская ярость * Бегство
В ту ночь мне казалось, что лес пахнет как-то по-особенному — слишком влажной была земля, слишком резкий аромат источали деревья. Кричали совы, среди ветвей порхали летучие мыши. Конор позволил мне подержать поводья. Мы синхронно поднимались и опускались в такт лошадиному бегу. Когда мы прибавляли скорость, он клал руки мне на бедра, когда ехали медленнее, убирал их. Он заметно расслабился с тех пор, как я пообещала выманить Дейрдре из дома в лес. Пока что мы неплохо ладили, хотя я и не собиралась выполнять обещанное. Я испытывала радостное возбуждение от того, что вожу за нос взрослого мужчину. И еще не терпелось поделиться впечатлениями с мамой. На этот раз я заставлю ее вмешаться в судьбу героини! Меня не переубедить. Я ощущала себя тайным агентом, узнавшим об истории Дейрдре и получившим задание спасти девушку, и не собиралась брать пример с матери и оставаться в стороне.
— Дейрдре только и знает, что ныть да плакать! — крикнула я через плечо. — Надо выбить из нее эту дурь.
Люди моего возраста категоричны; к тому же я искренне считала себя умнее старших — возможно, потому, что не ведала, с какими сложными проблемами им приходится сталкиваться. Дейрдре была старше всего на несколько лет, но в сравнении с ней я была просто младенцем. И еще я испытывала сладкий ужас всякий раз, когда подбородок Конора упирался мне в затылок. Пока я ругала Дейрдре, он согласно кивал, как будто тоже считал ее несносной девчонкой. Я представила, как он будет шлепать ее по попке, и это меня страшно возбудило. Я пригнула голову, лошадь проскакала под железнодорожным мостом. Пути были отгорожены старым металлическим забором.
И вдруг я подумала: может, не стоит отдавать ему Дейрдре? Может, вместо нее он увезет меня в свой замок? Если честно, я до смерти завидовала Дейрдре, ее длинным, до талии, белокурым локонам, ее всегда розовым щечкам. Мужчины с ума сходят по таким девушкам. Но, подумав о соблазнительных изгибах ее тела, я тут же поняла, что мечтам моим сбыться не суждено. Я поморщилась, припомнив, как на прошлой неделе скатала в шарики и запихала в бюстгальтер салфетки «Клинекс», чтобы посмотреть, как буду выглядеть, когда у меня вырастет грудь. А жесткие, как проволока, рыжие волосы! А веснушки, которыми я усыпана с головы до пят, — не девушка, а звезда комического сериала для идиотов! Конечно, уродиной меня не назовешь, но внешность моя у соперниц опасений не вызывала, и это им нравилось. При виде меня они улыбались, в глубине души благодаря Создателя за то, что наделил их чистой загорелой кожей и блестящими прямыми волосами.
Мы съехали с дороги и оказались на лугу. Внезапно лошадь встала на дыбы. Я прильнула к ее шее, вцепившись пальцами в гриву. Затем лошадь попятилась, как будто наткнулась на невидимую стену, хотя на самом деле ничего подобного здесь не было — лишь густой, насыщенный ароматами воздух да высокая трава. Но лошадь отступила и описала круг на месте. Конор моментально спешился, за ним последовала я, но приземлилась не слишком удачно — перекинула ногу через круп и соскользнула вниз с другой стороны, где он не мог меня подхватить.
Конор расхаживал вдоль тропинки, тянущейся через луг, и ругался на чем свет стоит. Потом, схватив меч обеими руками, яростно вонзил его в землю, взметнув целый столб пыли и грязи. Выдернул меч и снова начал тыкать им в землю, точно хотел кого-то заколоть насмерть. Длинные волосы развевались по ветру, по лицу катился пот.
— Один лишь великий король обладает достаточной силой, чтоб побороть заклятие друидов против Дейрдре! Но эта невидимая стена… она сводит меня с ума!
Зрелище потрясло меня. Вот Конор выдернул меч из земли и в ярости направил его на луг. Заляпанное грязью оружие ходуном ходило в руке. Куда только девалась его привлекательность — теперь я до смерти его боялась. Ни разу я не видела мужчину в такой дикой, необузданной ярости. Я обхватила себя руками, чувствуя тонкие выпирающие ребра, ноги задрожали.
