В Исландию мисс Индия приехала впервые. Она впервые увидела снег, отреагировав на это с невозмутимостью персидской кошки, которой показали горячую ванну. Я пытался посмотреть на Исландию ее глазами. Эта холодная белая страна с горячими светловолосыми женщинами опровергала все ее устоявшиеся взгляды на межполовое влечение и телесные контакты. Утром все наше жюри повели кататься на мотосанях. Это смешно, быстро и глупо. Снег всегда оглупляет. Мы кидались снежками, падали, смеялись, толкались и вообще вели себя как малые дети. В этом весь смысл снега. Мисс Индия сидела в домике и наблюдала за нами в окно. Тяжкое бремя ее посольской ответственности не позволяло ей присоединиться.
«Наверное, вы уже съели весь наш ланч», – сказал я дружеским, шутливым тоном, в очередной раз пытаясь навести мосты. Она закатила свои огромные глазищи к потолку и прошептала: «Глупый, глупый человек!». И кто только меня за язык дергает?!
Само торжество прошло очень интересно. Сначала был ужин во вращающемся ресторане, где нас чуть не стошнило, а потом, прежде чем выпустить девушек на подиум перед телекамерами, все наше жюри оставили за кулисами для подробного опроса претенденток. Это крайне неловкая процедура, причем не для них, а для нас. Чувствуешь себя каким-то подлым работорговцем, оценивающим товар. Девушки были в простынях, но с наложенной косметикой и готовыми прическами. На некоторых было больше простыней, чем на других. Тим задавал всем один и тот же вопрос: «Смогли бы вы поменять колесо у “Лендкрузера”?». Поскольку дело происходило в Исландии, девушки сочувственно улыбались. Конечно, они смогли бы поменять колесо у «Лендкрузера». А он? Э-э… нет, он бы не смог. «Ничего, просто ждите в машине, – закричали они. – Кто-нибудь из нас скоро появится».
Клаудиа спросила, хотят ли они стать моделями. Очень немногие ответили утвердительно. В основном они хотели путешествовать, развлекаться, продолжать учебу. Никто не сказал, что хочет работать с детьми или ради мира на земле. Никто не назвал в числе своих главных жизненных ценностей доброту, закаты и маленьких зверюшек, а в числе самых нелюбимых вещей – дурной запах изо рта, заядлых спорщиков, расовую нетерпимость и загрязнение окружающей среды. Они считали, что побыть мисс мира было бы здорово. Никто не воспринимал это всерьез – ни они сами, ни их друзья. Им, в общем, было плевать, кто победит, разве что деньги на поездки пригодились бы. Но уж чего точно не предвиделось ни в коем случае, так это слез.
На лице мисс Индия застыл ужас. Я снова попытался проявить остроумие и спросил, какие противозачаточные средства они предпочитают. С тем же успехом можно было спросить, какая у них любимая марка стирального порошка. Когда занимаешься сексом, надо принимать меры. Неужто бывают извращенки, которые могут назвать свой любимый сорт презервативов, геля или таблеток? Что ж, логично – это был глупый вопрос.
Одна девица откровенно заигрывала – стояла совсем близко, хлопала глазами и сверкала зубами, касалась меня невзначай. Но у меня нет иллюзий насчет своей неотразимости – то есть у меня, наверное, мегатонны иллюзий, но не тогда, когда речь идет о сорокашестилетних мужчинах в костюмах, опрашивающих девятнадцатилетних девушек в простынях. Она делала это просто из любопытства, хотела поглядеть, что получится.
Парадное представление было чисто нордическим действом – чем-то вроде конференции социальных работников с примесью открытого вожделения. В перерыве между выходами претенденток на сцену поднялась девочка с синдромом Дауна. В любой другой стране это показалось бы вопиюще бестактным. Здесь же это выглядело как нормальная расстановка акцентов. Просто на свете есть вещи, которые важнее других.
Окончательное решение вынесли без проволочек. Мы не собирались препираться долго, и к тому же, глядя на «мисс Индия» в ее маскарадной короне и бутафорской перевязи, я вдруг подумал, что не хочу навязывать ни одной из исландских девушек стерильный год скитаний по VIP-залам в компании угрюмой дуэньи. Может быть, провести год таким образом – не такая уж плохая идея, если вы родились в бомбейской семье среднего достатка и с детства привыкли носить корсет железного этикета и вежливых улыбок. Может быть, в этом случае титул «Мисс мира» станет для вас наградой, о которой приятно будет упомянуть со скромной гордостью в грядущие годы. Но для молодой исландки, существа искреннего и свободолюбивого, нельзя придумать ничего хуже. Обременять выхолощенной дипломатической миссией кого-то из этих веселых юных красавиц было бы попросту жестоко, хотя я настоял на том, чтобы моя игривая протеже заняла третье место: мне казалось, это ее позабавит.
Победу присудили очень фотогеничной девушке, которая таки хотела стать моделью. У нее уже был агент. Клаудиа заметила, что у нее «ужасно современное лицо». Ей сулили большое будущее, и титул мог оказаться подспорьем. Правда, на ее пути могла встать одна досадная помеха. Поскольку объявлять победительницу предстояло Клаудии, она записала ее имя.
«Как это произносится? Д… о… г. Ее зовут мисс Дог?»
После конкурса, на вечеринке в диско-клубе, я перестал различать бывших претенденток в лицо – все они целовались со счастливыми парнями и отплясывали так лихо, что теряли предметы туалета. Слез не было и в помине. Мисс Индия отправилась спать. На следующий день я мельком увидел ее в аэропорту: выбравшись из шикарного «Мерседеса», она покорно пошла за своей нянькой неведомо куда. «Не делайте ничего такого, о чем после придется пожалеть!» – крикнул я ей. Она сверкнула ослепительной улыбкой, фальшивой до последнего зуба. Ах, что за удивительное создание! Я еще никогда не встречал женщины, которая больше подходила бы на роль мисс мира.
Помойное ралли
Монако, октябрь 2001 года
Странная это штука – деньги. Они не всегда ведут себя так, как вы ожидаете. Они похожи на воду. Не только потому, что имеют свойство утекать сквозь пальцы, но и потому, что умеют находить путь наименьшего сопротивления. А еще они не всегда чисты и не всегда приятно пахнут.
Монте-Карло – денежная трясина. Дельта гигантской реки наличных. Словно все богатства с тучных североевропейских пастбищ хлынули с материка вниз и образовали здесь, на самом берегу Средиземного моря, нечто вроде зловонного болота. Впрочем, болото – не совсем правильное слово. Может быть, вам нравятся болота. Пожалуй, уместнее сравнить это с канализационным стоком.
Есть два вида трущоб. Одни возникают потому, что их обитателям всего не хватает, а другие потому, что у них всего слишком много. Монте-Карло – трущобы, созданные богатыми людьми, у которых есть все, кроме вкуса и понятия о коллективном благе. В лучшую сторону бедные трущобы отличаются от богатых только одним – умением сохранять достоинство. В Монте-Карло его заменяют полицейские и камеры наружного наблюдения. Кто-то сказал, что Монте-Карло – самый большой в мире мотель. Сюда съезжаются все лодыри, прожигатели жизни и пустые мечтатели. А еще это отличная иллюстрация для всех нас, показывающая, что деньги дают человеку на самом деле. На ее примере хорошо видно, что любое место, именуемое «налоговой гаванью», по сути представляет собой приемную перед чистилищем.
