Что касается Европы, то высушивание и сохранение тел считается особенностью Сицилии. Примеры мумификации можно найти и в других районах Италии, но большинство мумий находится именно в Сицилии, где связи между живыми и мертвыми особенно крепки. Никто в точности не знает, сколько людей здесь похоронено, а сколько было вывезено из катакомб и похоронено на кладбищах священниками, не согласными с теологическими традициями сохранения обетов в отношении трупов. Это явление постоянно вызывает один и тот же вопрос: почему они это делали? Для чего выставлять напоказ гниющие тела?
Я иду по этим рядам в замешательстве, не в состоянии понять, что же чувствую на самом деле. Мы, жители Запада, не так часто видим мертвые тела — отсутствие жизни окутано тайной и скрыто. У этих мертвецов есть своя тайна; у каждого из них когда-то были свое отношение к жизни и убеждения. Исследуя тела с болезненным интересом — вот как выглядит смерть, — я понимаю, что между живым и мертвым есть огромная разница. На мертвеца можно смотреть в упор с нескрываемым любопытством, которого не выдержал бы никакой живой объект наблюдения. И мне кажется, что здесь идеальным фоном была бы песня Майкла Джексона Thriller, особенно принимая во внимание, как похожи эти тела на плохо сконструированных зомби из второсортных фильмов ужасов. Насколько комично и жалко выглядит естественная мимика — это не просто искусство, а дешевое искусство. Их челюсти открыты в молчаливом зевке, гниющие зубы угрожающе усмехаются, глазницы мрачно смотрят на нас, обрывки твердой кожи цепляются за сморщенные щеки и сведенные артритом суставы. Эти люди в основном небольшого роста, их руки скрещены, они провисают, несмотря на проволоку и гвозди, удерживающие их в вертикальном положении, головы склоняются к плечам, а тела медленно разрушаются в попытках имитировать давно прошедшую жизнь.
Коридоры разделены между собой — где-то лежат служители культа, а где-то профессионалы, т. е. врачи и юристы, среди которых затесалась парочка водевильных военачальников в форме карабинеров. Существует женский коридор, и гид говорит нам, что мы можем насладиться видами мод прошлого. Скелеты мрачно стоят, облаченные в тряпки, выбеленные до темно-серого цвета. Восхищаться особо нечем. Небольшая часовенка посвящена умершим девственницам, что в современные времена выглядит не только трогательным, но и жестоким подарком, который человек дарит вечности. Похороненные здесь девственницы наверняка должны были служить символами чистоты в мире распада.
А еще есть небольшая часовня для умерших детей. Они одеты в праздничную одежду и чем-то напоминают кукол-зомби. Одна мертвая девочка сидит на детском стульчике с небольшим скелетиком на коленях (возможно, это ее младший брат). Выглядит невообразимо жалко и смешно, с элементом гротеска.
Это ничем не похоже на римские катакомбы, где археологи достают тела, раскапывая могилы. Здесь было принято выставлять тела на обозрение и брать за удовольствие взглянуть на них небольшую плату. Повсюду висят таблички, напоминающие о том, что необходимо сохранять уважение к усопшим и не делать фотографии. Однако сами служители без проблем торгуют фотографиями. Не совсем понятно, какое воздействие мы должны испытать — религиозное и ли культурное, но понятно — что это настоящий туристический аттракцион.
Первая и самая старая мумия принадлежит монаху Сильвестро да Губбио, стоящему в своей нише с 1599 года (само слово «мумия» обозначало у арабов битум, черную смолу, которую древние египтяне использовали как средство предохранения). Большинство тел относятся к XIX веку. Сначала это были лишь монахи и священники, принадлежавшие к монастырю. Со временем к служителям культа присоединились благотворители, высокопоставленные лица и знаменитости.
Никто в точности не знает, как появилось мумифицирование. Возможно, кто-то случайно заметил, что тело, оставленное в склепе с определенной прохладной атмосферой и стенами из пористого известняка, не гниет, а просто высыхает. Затем система была усовершенствована. Вновь умершие лежали в специальных камерах, называвшихся фильтрами, на терракотовых брусьях, расположенных над канализационной системой. Таким образом, жидкости из их тел могли постепенно просачиваться и исчезать, а сами тела понемногу высыхали, подобно ветчине прошютто. Через некоторые время, от восьми месяцев до года, тела обмывали в растворе уксуса, одевали в лучшие одежды и либо укладывали в гробы, либо вешали на стены.
Сохранение тел предков встречается во многих культурах, однако они редко выставляются напоказ, как здесь. На Сицилии существует так много культур, сюда приезжало и здесь ассимилировалось так много людей со своими обычаями и верованиями, что на поверхность то и дело выплывают элементы этих обычаев, хотя их корни давно утеряны. Кто-то предположил, что подобная практика представляет собой остаточное эхо более старых, дохристианских обрядов — веры в шаманскую власть мертвых тел. Высох не каждый труп; некоторые сгнили, поэтому сохранение оставшихся могло восприниматься на намек на Божью волю, божественную руку, оберегающую людей, жизнь которых могла бы быть символом особой мирской благости. Так как останки святых используются для укрепления молитвы и веры, то, возможно, тела оставались здесь в надежде на то, что Господь сохранит их нетленными и усилит тем самым людскую веру. А возможно, катакомбы были сделаны с более важной целью — memento mori, напоминая нам о том, что все мирские амбиции преходящи, смерть — неизбежна, а попытки накопить земное богатство тщеславны и глупы.
В последние годы сохранение тел производится с помощью химических инъекций, т. е. ответственность забирается их рук Господних и передается могильщикам и ученым. В одной из часовен лежит в своем гробу девочка по имени Росалия Ломбардо. Кажется, она просто уснула под грязным коричневым листом. В отличие от многих других зажатых и высохших мумий, она сохранила волосы, падающие на ее желтый, как у куклы, лоб и закрепленные большой желтой шелковой лентой. Ее глаза закрыты, а ресницы прекрасно сохранились. Если бы ее не окружали ухмыляющиеся черепа и гниль, могло бы показаться, что эта девочка просто уснула по дороге домой с вечеринки. Натурализм и красота сцены обезоруживают. Ты понимаешь, что от тревожной и призрачной жизни тебя отделяет всего одно дыхание. Росалия умерла от пневмонии, когда ей было два года от роду. Ее обезумевший от горя отец попросил Альфредо Сафалия, известного бальзамировщика, сохранить ему дочь. Тому удалось показать весь трагизм ситуации, и ужас и скорбь нависли над этой небольшой головкой с белыми волосами. (Сафалия продавал свою жидкость для мумифицирования, храня тайну рецепта, похоронным компаниям в Соединенных Штатах, так как после Гражданской войны бальзамирование стало в Америке очень модным.) В Палермо Росалию воспринимают как своего рода полубожество, волшебного маленького ангела. Таксист спрашивает меня: «А вы видели Росалию? Вот ведь красавица!»
Савока — тихая деревенька, ползущая вверх по холму до тех пор, пока перед жителями не открывается вид на восточную часть острова вплоть до моря. Это странное место напоминает бутылку, которая сама закручивает свою пробку Именно здесь Фрэнсис Форд Коппола снимал «Крестного отца». Ресторан, в котором Майкл Корлеоне и его несчастная жена праздновали свадьбу, выходит на небольшую площадь и выглядит точно так же, как и 37 лет назад на экране. Нет ничего, напоминающего о съемках фильма. Местным жителям не нравится вспоминать об этом. Большинство сицилийцев, которым я задавал вопрос, клянутся, что никогда не видели фильма.
