Ури побежал под зеленой аркой сплетающихся над головой деревьев, вслушиваясь в торопливые слова Лу:
– Вам уже есть, что сообщить Меиру? Вы ведь обхаживали за ужином этого шикарного чеха.
– А вы обхаживали его за обедом.
– Не оборачивайтесь, за нами могут следить!
Тогда Ури спросил, не оборачиваясь:
– Что же вы выудили из шикарного чеха?
– Т-с-с! Не так громко! Меня интересует, что вы из него выудили. Вы ведь просидели с ним целый вечер в кабачке бабочника.
– Вы что, за мной следили?
– Конечно! И за ним, и за вами, и за библиотекарем.
Постепенно Ури приспособился бежать слева от Лу и лишь чуть-чуть впереди, так что можно было разговаривать тихо и не оборачиваясь.
– А зачем вы с Джерри устроили мне допрос и слежку, если вы моя связная?
– Я только сегодня на рассвете узнала, что вы мой клиент.
– При помощи почтового голубя, что ли?
– А вот это не ваше дело. Ваше дело слушать меня и не повышать голос. Вам следует случайно столкнуться с вашей мамой сразу после ее приезда и непринужденно завязать с ней знакомство. Вы должны сопровождать ее по дороге на совещание и встречать при выходе. Совещание будет проходить в хранилище уникальных рукописей. Надеюсь, вы знаете, где оно находится?
– В подвале под часовней.
– Правильно. Вы в часовню уже заходили?
– Вы ведь за мной следите и прекрасно знаете, что еще не заходил.
– Так зайдите поскорей. Вы должны своими глазами увидеть вход в хранилище. Во время совещания вы, я и Джерри будем по очереди дежурить неподалеку, чтобы следить, как бы кто-нибудь чужой не попытался туда проникнуть.
Ури хотел было сказать, что ему поручено охранять другую дверь, но воздержался, ведь Лу может ничего о той двери не знать. Где-то за тучами взошло солнце и в зеленоватом пространстве похожей на подводное царство долины начали завихряться мелкие струйки молока и меда. Голос Лу произнес шепотом у самого уха Ури:
– Для пользы дела было бы удобно, если бы вы стали моим любовником. Тогда наши совместные деловые прогулки получили бы законное оправдание.
От неожиданности Ури на миг замедлил шаг, но рука Лу тут же толкнула его в спину:
– Бегите, не останавливайтесь!
От ее толчка он качнулся вперед и спросил уже на бегу:
– А что скажет ваш муж?
– Вы что, поверили, будто Джерри мой муж? – фыркнула Лу. – Интересно, за кого вы меня приняли?
– Но разве вы не живете с ним в одной комнате? – полюбопытствовал Ури.
– Конечно, нет! Здесь нет комнат на двоих. Здесь каждому полагается узкая односпальная кровать, начала было Лу и вдруг осеклась. Откуда-то сбоку из-под сетки дождя вынырнул Ян Войтек в синей куртке и кроссовках. Он приветственно махнул им рукой и прокричал на бегу:
– Пора поворачивать обратно, а то опоздаете на завтрак!
Клара
Поднимаясь по чуть поскрипывающему эскалатору на третий этаж неоглядного лондонского магазина «Сэлфриджис», Клара тихо напевала навязшие в зубах строчки из новой песни популярной израильской певицы: «О-о, счастье умереть за тебя, умереть за тебя!». Слова эти преследовали ее неспроста, потому что она, по всей видимости, запуталась в собственноручно сплетенных ею хитрых сетях, которые теперь ни развязать, ни разрубить. Ведь какая комбинация сложилась, – нарочно не придумаешь: Ури и Меир, ревнивый сын и отвергнутый возлюбленный! И под их пристрастным надзором ей предстоит встреча с тайным любовником! Но главное, главное, главное – встреча-то ей все-таки предстоит!
Она задохнулась от предвкушения и, чтобы снять спазм с голосовых связок, пропела чуть громче: «О-о, счастье умереть за тебя, умереть за тебя!». Пропела, наверно, слишком громко, потому что кудрявый седой господин, скользящий навстречу ей вниз по параллельной дорожке, вдруг сложил губы трубочкой и послал ей развязный воздушный поцелуй. Пока она растерянно решала, возмутиться или расхохотаться, он проплыл мимо и исчез во флюоресцентном чреве второго этажа.
Сойдя с эскалатора, Клара не спеша направилась к бесконечным рядам многоцветных жакетов, блузок и свитеров, тянущихся по всей длине огромного магазина. До поезда в Честер оставалось чуть больше двух часов, так что времени у нее было немного, но ведь и покупать что-нибудь было необязательно. Она пришла сюда просто, чтобы как-то убить время и отвлечься от тревожных мыслей о хитроумной ловушке, в которую она сама себя завлекла.
Как будто недостаточно, что это свидание с Яном в Англии – ее постыдная тайна, ее грех и преступление! А теперь получается, что встречаться с ним ей придется украдкой, тайком от Ури и Меира, которые будут за нею следить. Кто из этих двоих опасней? Меир? Честно говоря, у нее вчера в посольстве ноги подкосились, когда, приоткрыв скромную дверь с табличкой «Визы и разрешения», она внезапно оказалась лицом к лицу со своим вытесненным из памяти, но не забытым прошлым. А ведь для Меира эта встреча не была неожиданной, он планировал ее и предвкушал. Во время их долгой деловой беседы она всей кожей чувствовала, как его взгляд исподтишка ласкает ее и проникает под одежду. Неужели его страсть к ней все еще не угасла? Неужели он на что-то еще надеется, после стольких-то лет? Или ей это просто померещилось, дуре старой?
И все-таки не в Меире таилась главная опасность. Клара с ним раньше справлялась, она и сейчас с ним справится. Но вот как быть с сыном? Как укрыться от его проницательных глаз, натренированных долгими годами детской ревности? Клара повесила ворох свитеров на скобу у двери примерочной кабинки и, расстегнув пуговицы своей блузки, внезапно содрогнулась от трепетного скольжения шелка вниз по обнаженной спине. Что с ней? Куда несет ее поток страстей и событий? Нужно срочно взять себя в руки и сосредоточиться на выборе свитера. Обычно ей удавался этот женский трюк вытеснения отрицательных эмоций при помощи потребительских радостей.
Трюк удался и на этот раз – не стопроцентно, но удался. Когда Клара вошла в вагон с чемоданом в одной руке и с полной сумкой от «Сэлфриджис» в другой, она уже не пела вслух, распугивая встречных несдержанными прорывами чувств. Она тихо села у окна и невидящими глазами уставилась на проносящийся мимо английский пейзаж. Смотреть, правда, было не на что. Сразу после Лондона небо затянули угрюмые свинцовые тучи, из которых начал сеяться противный мелкий дождичек, затянувший окно переменчивым капельным узором.
Соответственно погоде душевное равновесие Клары становилось все более зыбким и уязвимым. После первой пересадки в дымном красно-кирпичном Бирмингаме она потеряла власть над собой и начала мечтать о том, как она встретится с Яном. Однако представить это было трудно, потому что ей не хватало реалистических деталей. Она не знала, как выглядит коридор библиотеки, где она может как бы случайно столкнуться с ним, если он ждет этой встречи так же нетерпеливо, как и она. И тут на нее накатил страх. Почему она вообразила, что он уже там? Может, его еще нет? А может, он вообще не приедет? Ведь после краткой записочки, завершающейся лаконичным «До встречи», пришедшей по почте более трех недель назад, она не получила никакого подтверждения, что он приедет. А вдруг он передумал или ему опять не дали визу?
