Клара помнила, что сегодня уже была здесь и вела тележку вниз по этому склону. Но то ли полуденный свет так менял ландшафт, то ли ее душевное состояние стало иным, но сейчас она словно видела все впервые. Речка вилась среди кустов, кокетничая игривой произвольностью излучин. Берега ее были тихи и пустынны. Только за соседней рощицей басовито рокотали пушки, да в небе над деревьями то и дело расцветали белесые облачка выстрелов.
Они спустились вниз и нашли на берегу излучины чудесную зеленую лужайку, осененную ветвями склоняющегося над речкой ивового дерева. Уютно устроив миссис Муррей в его ажурной тени, Клара выбралась из тележки и, разминая затекшие от долгого сиденья ноги, неспешно побрела по узкой тропке, вьющейся возле самой воды. Отец Георгий, оседлав своего любимого конька, увязался за ней, проклиная отвратных пархатых жидов и воспевая очаровательных жидовок. Ни на миг не прерывая свою горячую речь, он то и дело наклонялся и выдергивал из травы голубые незабудки, небольшой букетик которых он в конце концов галантно поднес Кларе. Чем заставил ее вспомнить насмешливый комментарий Яна, что румынский офицер денег не берет.
Не успели они отойти на три десятка шагов, как со всех сторон зазвучали голоса, загремели выстрелы, зацокали копыта. В момент мирная картина сонной лесной речки превратилась в почти классическую батальную сцену. Сверху от замка Хугомон катилась вниз по склону мощная красная волна кавалерийской атаки, а навстречу ей из-за кустов хлынула пешая масса синих мундиров, которые вмиг затопили весь противоположный берег, нарушая его буколический покой громкими криками и беспорядочной стрельбой.
«Где они все это время были? Не могли же они подкрасться так неслышно? Или просто прятались за кустами?» – лениво подумалось Кларе, пока она, прислонясь к стволу прибрежной ивы, наблюдала за стремительным сближением красных и синих волн, с двух сторон захлестывающих извилистые края голубой, отороченной зеленым, водной ленты. В центре синей толпы развевался на ветру трехцветный императорский штандарт, увенчанный золотым орлом. Зрелище было столь ошеломляющим, что даже неугомонный отец Георгий изумленно вскрикнул и замолк.
Волны, наконец, достигли берегов и на мгновение приостановились, готовясь к переправе. Красные понукали разгоряченных коней, шарахающихся прочь от воды, синие же, вскинув ружья и мушкеты, открыли беглый огонь по сплоченной массе красных мундиров. Первые ряды красных дрогнули и попятились от воды, оставляя на траве распростертые тела «подстреленных», которые поспешно отползали в сторону, чтобы их не затоптала собственная конница, готовая к следующей атаке. Синие продолжали стрелять, но красные быстро преодолели первую растерянность и снова двинулись вперед. Хоть потери их и на этот раз были велики, они с легкостью преодолели водную преграду и выплеснулись на занятый синими берег.
Тут к отцу Георгию вернулся дар речи:
– Во дают! – восхищенно воскликнул он, почему-то шепотом. – Они же понарошку, правда?
Клара засмеялась, откинув голову и, не отрывая глаз от колышущегося красно-синего месива на противоположном берегу, двинулась обратно к тележке миссис Муррей. Похоже, и Ян, и старая дама были захвачены вполне правдоподобным кровопролитным зрелищем. И Клара, подойдя к ним, сперва переключила свое внимание на Яна. Он стоял, облокотясь о спинку тележки и напряженно следил за схваткой между красными и синими. Уже было ясно, что красные побеждают: прибрежная поляна все больше заполнялась всадниками, поток синих, растекающийся в разные стороны с поля боя, становился все обильней. А горделивый золотой орел императорского штандарта валялся под копытами лошадей.
– Нет, я вам скажу, эти проклятые капиталисты свое дело знают, – зачастил за спиной отец Георгий, но вдруг осекся, со свистом вдохнул воздух и громко, совсем по-собачьи, взвизгнул:
– Старуха! Старуху убили!
Испуганная Клара резко обернулась, чтобы понять, о чем он, и увидела, что он тычет пальцем куда-то ей за плечо. Леденея от дурного предчувствия, Клара повернула голову туда, куда указывал палец священника, и взгляд ее наткнулся на быстро набухающее кровью алое пятно, расползающееся по светлой рубашке миссис Муррей. Клару качнуло и, все еще не веря своим глазам, она протянула вперед руку, но наткнулась на холодный поручень тележки и схватилась за него, чтобы сохранить равновесие. Тут в кадр вплыло искаженное ужасом лицо Яна, которое склонилось над старухой и заслонило ее от Клары.
Она бы так и стояла в оцепенении, но отец Георгий оттолкнул ее и вскочил в тележку. Там он грохнулся на колени и, схватив руку миссис Муррей, на миг застыл, словно прислушиваясь к чему-то.
– Ранена? – сдавленным голосом спросил Ян.
– Думаю, убита. Пульса нет.
– Не может быть! – не узнавая собственный голос, взвизгнула Клара. – Она же только что смеялась!
– Смеялась, не смеялась, а кто-то стрельнул с того берега и конец. Наша бренная жизнь это мгновенье по сравнению с жизнью вечной.
Судя по всему, отец Георгий уже пришел в себя, раз в нем опять проснулась склонность к философским умозаключениям. Но Ян по-прежнему был в шоке:
– Как это могло случиться, – бормотал он, – я ведь был рядом и ничего не заметил. Мы с ней сперва переговаривались, а потом события приняли такой оборот… и я отвлекся… Да и шум был зверский…
Он резко оборвал себя и стал осторожно ощупывать безвольно поникшее тело миссис Муррей:
– Кто придумал, что она умерла? Конечно, она жива, просто потеряла сознание… Я чувствую, она еще дышит… Клара, дай-ка свое зеркальце.
Клара трясущимися пальцами вытащила из сумочки пудреницу и протянула Яну. Он раскрыл ее и чертыхнулся:
– А плоского зеркальца нет?
И поднес зеркало к полуоткрытым старческим губам, в правом уголке которых запеклась струйка крови:
– Видишь, запотело, – он настойчиво тыкал пальцем в прозрачную поверхность зеркала. Или там была какая-то смутная дымка?
– Она еще жива, нужно скорей привести врача.
– А откуда его здесь взять? – беспомощно пожала плечами Клара, начавшая осознавать всю непоправимость происшедшего.
– Зачем вам врач? Вам нужен священник и он у вас есть, – вставил словечко отец Георгий.
– Вот что, – решил Ян. – Вы езжайте на тележке к воротам, а я побегу вперед и приведу врача. Так будет скорее.
И не спрашивая их согласия длинными прыжками помчался вверх по опустевшему склону, – совсем недавно скакавшая по нему кавалерийская бригада уже торжествовала свою победу на другом берегу.
– Кто бы мог стрельнуть в старуху живой пулей? – спросил неизвестно кого отец Георгий. – И зачем?
Клара молчала, чувствуя, как к горлу подступают неудержимые рыдания. Она позволила себе минутную слабость, бурно сотрясшую ее грудь при сухих глазах, но это было так больно, что она подавила следующий спазм и села за руль тележки. Руки дрожали, не было сил выруливать из-за кустов.
– Может, лучше вы поведете? – попросила она отца Георгия. – Я что-то совсем ослабела.
