Книга Метро 2033. Питер, страница 102. Автор книги Шимун Врочек

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Метро 2033. Питер»

Cтраница 102

Иван уцепился за край люка, в следующее мгновение его схватили за запястье и выдернули вверх.

Луч фонаря высветил ржавые заклепки. Они были в рубке, теперь предстояло идти дальше. Что-то скрежетнуло металлом по рубке, удар. Ещё удар. Словно ломом долбят.

— Спасите наши души, — хрипло запел Красин. — Мы бредим! От! Удушья!

Эхо в брюхе лодки множилось и дробилось — казалось, уже не один голос поёт, а много. Все мёртвые матросы лодки С-189 подпевают нынешнему капитану.

— Спасите наши души! Спе-ши-те к нам!

— У-у-услышьте нас! На суше! Наш SOS всё глуше… глуше… И ужас! Режет… души…

Выбросился на берег, как хренов кит.

— На-по-по-ЛАМ, — последнее, что услышал Иван. Они выскочили из рубки с автоматами наготове.

Иван вздохнул и выпрямился. Ночной «пассажир» исчез, словно его и не было.

Потом Иван посмотрел в другую сторону… Та-ак.

Загадили весь нос лодки. Она шла на скорости, буруны вокруг носа бежали споро.

Иван перевёл взгляд выше — чёрный в темноте берег приближался. Диггер видел только какие-то чёрные остатки деревьев, если посмотреть правее — там были корпуса атомной станции. Призрачные силуэты труб в тумане.

— Сейчас врежемся! — крикнул Уберфюрер. — Держись, кто за что может!

Иван вернулся к рубке, залез по ржавой лестнице наверх и приготовился к столкновению.


Удар сотряс лодку, Ивана тряхнуло, швырнуло вперёд — он едва удержался за ржавый поручень. Тунк! — поручень не выдержал. Вот блин. В следующее мгновение под Иваном медленно проплыло серо-ржавое, обтекаемое тело подлодки С-189. Слой воды и песка нахлынул, обтёк корпус лодки, швырнул грязью и плеском в рубку. БУМММ. Бдзанк, бдзанк. В металл рубки ударили камешки.

Иван летел. Он начал поворачивать голову, его несло вперёд, в сторону берега. Лодка врезалась в дно на скорости, начала поднимать кормовой плавник, словно собираясь перекувырнуться через голову, помедлила так (Иван летел, продолжая снижаться — под ним была прозрачно-серая, с клочками чёрных водорослей, морская вода) и начала опускать хвост. Шлёп. Белые буруны вокруг.

В это же мгновение Иван по плавной дуге достиг поверхности моря.

Удар! Вода оказалась неожиданно плотной, как застывшая смола, потом вдруг перешла во второе агрегатное состояние, расступилась, поглотила Ивана. И он ушёл под воду. Закрой глаза, велел Иван себе в ту долю секунды, что у него была. Закрыл.

И открыл.

Он был под водой, грудь распирало, словно что-то толкалось оттуда. Б-бу-ульб. Воздух вырвался из Ивана, заставил откинуть голову. Иван выпрямился и посмотрел вперёд. Дно было под ногами метрах в двух-двух с половиной. Серое, песчаное, кое-где продавленное валунами. Коричнево-чёрные водоросли. И сквозь мутный слой воды на Ивана кто-то смотрел.

Замирание.

Гул в ушах. Иван смотрел вперёд сквозь колеблющуюся водную толщу, наползающую на берег, стаскивающую камни с мест.

Где-то позади, за его спиной, тело подлодки всё ещё качалось, поднимая упругие, мягкие волны, толкавшие Ивана в спину. Выкрашенная в серо-зелёный цвет, с обросшим днищем, лодка промялась в месте удара — сейчас оттуда били струйки пузырей, улетали вверх. Вода врывалась внутрь, бурлила, заполняла собой пространство лодки, выталкивала из лодки воздух. Где-то там, в командном отсеке, всё ещё горели одинокие лампочки, потрескивал древний сонар, и — бамм — корпус лодки сотрясается в последней агонии. Капитан Красин стоит по пояс в воде, молчаливый, засунув руки в карманы чёрной шинели, и спокойно смотрит, как вскипавшая белым вода втекает в люк, быстро поднимается, заполняет отсеки. С треском лопается очередная лампочка, летят искры. Красин смотрит и молчит. Уходит с кораблем на дно, как последний капитан балтийского флота. Мы из Кронштадта. Б-бу-ульб. Б-бу-ульб.

Руки в карманы шинели. Чёрная пилотка.

Красин улыбается.

* * *

Человек ведра и швабры.

Он не помнил, когда начал пить. То ли в конце школы, то ли в начале мореходки — неважно. Важно другое: что это единственное из увлечений, в котором он хоть чего-то достиг.

Иногда так хочется пожалеть себя.

Сесть на пол рядом со своей койкой на втором ярусе жилого корпуса Техноложки и сидеть, качаясь и подвывая. Это особое удовольствие.

Лейтенант Красин поднимает голову и оглядывает свой корабль.

В лодке горят огни и где-то наверху гремит металл. Снизу хлещет вода, врываясь через носовые отсеки — которые по нормам борьбы за живучесть стоило бы задраить.

Белая пена бурлит вокруг Красина. Вода дошла уже до пояса.

Но это неважно.

Через несколько минут всё будет кончено.

Красин выпрямляется. Противогаза на нём нет, дышать легко — хотя воздух и пропитан запахом вонючей трюмной воды. Но это прекрасный запах. Запах свободы и моря.

Это даже лучше, чем запах коньяка, что сейчас плещется в его нагрудной фляжке.

Он укладывает руки на штурвал. Холодный металл под ладонями слегка шершавый. Красин слышит позади румм-румм-румм. Дизель всё ещё работает, даже странно, что его до сих пор не залило…

Красин ждёт. Коньяк во фляжке никуда не денется.

Что ты делаешь, когда теряешь всё? Идёшь и топишься? Слабые так и делают. Сильные так и делают. А такие, как ты — ни то, ни се, середнячки, начинают пить.

Он начал в последних классах школы. Они сидели компанией у кого-нибудь в подъезде, забравшись повыше — этаж на десятый, одиннадцатый. Сидели на бетонных, со следами сигаретных ожогов, ступенях, среди разрисованных карикатурами и идиотскими надписями стен, смеялись и болтали. Вернее, остальные болтали, а он с некоторого времени начал просто пить. Как воду. Он не понимал, зачем тратить время на болтовню, когда основное — это залить в глотку тягучей, как разогретый электролит, водки и пропустить её внутрь.

Через некоторое время он заметил, что теперь чаще пьёт один, чем в компании. Пьёт не тратя времени, молча и методично.

Ему стали не нужны друзья.

Он просто выпивал определенную дозу и вырубался. Иногда прямо там, где пил. Иногда, если не хватило, покупал добавку и догонялся уже дома, поднявшись на площадку следующего этажа.

Несколько раз его приводили домой соседи сверху. Иногда они просто спускались и звали его родителей.

Красин кивает сам себе.

Когда ты алкоголик, у тебя нет стыда. У тебя нет совести. У тебя нет ничего.

Кроме льющейся в пищевод спиртосодержащей жидкости. И когда первый глоток достигает желудка, это как взрыв. И мир раздвигается, становится огромным. Только ради этого ты и живешь. Ради момента невыразимого, необъятного, всё затмевающего счастья. Чтобы его достичь, можно сделать многое.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация