Мир за пределами метро, за границами мраморного его сердца — легендарного, священного Полиса — огромен; в нем, как в самых страшных сказках, есть место любой жути и небывальщине.
Взять хотя бы этих пигмеев-дикарей. Племя злобных, агрессивных лесных жителей, вполне вероятно людоедов. По одному их соплей перешибешь, а всех вместе — если только сжечь заодно с лесом. Откуда они взялись? Что за удивительное ответвление эволюции? Кого смешали в пробирках на этот раз?
Пошел снег, крупный, густой. Нам это на руку, отметил Макс: за стеной снега нас сложнее разглядеть.
Поднимемся на скалу в обход, решил он, в стороне от пещер. А проникать будем сверху — наверняка найдутся сквозные спуски.
Руки приятно зудели перед делом. В прошлый раз вы застали меня врасплох, мелочь драная, заводил он себя. Пора нанести ответный удар. Ядерное возмездие неотвратимо, малыши.
В отличие от него Сергей растерялся, увидев каменную громаду с пещерами-сотами. Как отыскать здесь сына, даже при условии, если Денис будет посылать отцу слабые сигналы-импульсы: «Папа, я здесь, я жив!»? Где здесь? — У тебя есть план? — спросил Сергей Макса.
Тот привычно оскалился, и это могло означать что угодно, но в данном случае, скорее всего, означало: «Есть ли у меня план? У меня целых три плана!»
Снег валил сплошной стеной. В двух шагах впереди ничего не было видно. Двое мужчин в защитных костюмах осторожно пробирались по лесу, держа курс на гору, но обходя ее слева. Главное, найти более-менее пологую тропку, по которой мы сможем подняться, размышлял Макс. Упражнениям в скалолазании не место и не время.
* * *
Я пропал. И папа не успеет меня спасти.
В пещере развели огромный костер, над которым был подвешен большой мятый чан, полный снега. Голод, желание отведать деликатесного мяса возобладали. Мальчика решили варить.
Он по-прежнему был крепко связан, но теперь его посадили, прислонив к стене, лицом к костру и чану: пусть привыкает, смиряется со своей участью. Дениса бил озноб; он попробовал закричать, но из горла вырвался едва слышный хрип, и мальчик тут же испуганно зыркнул по сторонам: а ну как дикарям это не понравится и они пристукнут, а то и вообще убьют его сейчас, сразу. Нельзя, надо дать папе время… Немного времени… Денис посылал в пространство отчаянные сигналы, но, как ни силился, не сумел увидеть, где сейчас отец и дядя Макс.
Худо, что они договорились-таки его съесть. Совсем худо.
Между тем выяснилось, что дров в пещере мало, за ними нужно было спускаться в лес. Денис ожил было, подумав, что это его шанс, но дикари оставили стеречь пленника и поддерживать огонь четверых сородичей. Так что, даже если мальчику удалось бы избавиться от крепких веревок, вряд ли он смог бы сбежать… К тому же тело настолько затекло, что Дениса вполне можно развязать, он все равно был недвижим… С другой стороны, четверо пигмеев — не соперники для одного дяди Макса. Но как дать знать отцу, где он, Денис, находится и что его охраняет столь малое количество врагов?
Никто из дикарей не обращал на мальчика внимания, он просто перестал для них существовать. Все они были заняты своими делами: один раскручивал пращи, проверяя их на крепость, и складывал горкой удобные для метания камни; другой сидел на земле, тупо уставившись в слабенький огонь; третий сновал по пещере, выискивая что-то, а найдя — траву или крошки, — немедленно совал в рот; последний раскладывал в углу каменные с зазубринами ножи, озабоченно размышляя, какой подойдет к резке тканей, а какой к рубке костей… Было тепло, сухо и страшно.
Никто из дикарей не заметил, как в дальнем углу откуда-то сверху в пещеру проникла невысокая тень.
Что касается Дениса — он увидел ее моментально. Сердечко забилось от радости: вон оно, спасение!
Все было кончено в несколько секунд. Казалось, у тени четыре руки: остро отточенные деревянные дротики понеслись в направлении дикарей одновременно, или друг за другом, но почти без пауз, и попали одному в глаз, двум другим в горло, последнему — в основание черепа. Пигмеи погибли мгновенно, а тень спасителя уже направилась в сторону Дениса…
…Как вдруг снаружи донесся шум: возвращались соплеменники с дровами, и их было много. Тень на мгновение замерла озадаченно, метнулась назад, вглубь пещеры, и растворилась. Тут же ввалились дикари с охапками дров, отряхиваясь от снега. Денис в ужасе вжался в стену.
Что тут началось! Они отчаянно жестикулировали, ухали, бурчали, а в их мозгах вскипали самые настоящие бури! Вот видите, доказывали одни, говорилось же: нельзя убивать ребенка! Лесные духи рассердились, пришли и убили стражей! С самого начала нужно было решить, что продадим его, и направить гонцов на поиски диких караванов!
Все не так, возражали другие. Этот змееныш сам вызвал лесных духов в расчете на побег. Он злобный, его следует обезглавить, а тушку сварить!
Тушку, подумал Денис.
Но на сей раз сторонников продажи оказалось большинство: дикарей напугала смерть сородичей. Постепенно успокоившись, стали рядить, кто направится на поиски дикого каравана.
Подъем был довольно пологий для движения вверх по склону. Но Сергей быстро устал, запыхался, разболелось раненое плечо. Он начал останавливаться.
Макс проверил уровень радиационного фона, отстегнул шлем и откинул капюшон. Вдохнул.
— Не боишься? — спросил Сергей. Тот отрицательно покачал головой:
— Местный феномен. Чем выше от земли — тем меньше радиация.
— Осадки опасны.
— Я не собираюсь жить сто лет. И новых детей мне делать не с кем.
— У тебя есть ребенок?
Макс кивнул и сказал:
— Побереги силы, скоро будем наверху, начнем искать лаз, штольню… По ним спустимся в одну из пещер. Будь начеку, тут они могут рыскать.
Сергей кивнул. Перед глазами его плавали синие пятна. Он уже и сам был не рад, что увязался за Максом в этот безнадежный поход.
Они двинулись дальше. По-прежнему валил густой снег, мешавший видеть, залеплявший забрало Сергеева шлема; приходилось то и дело стирать его рукой. Макс же умудрялся бодро идти и по дороге разговаривать.
— Ты слышал о диких караванах?
Сергей отрицательно помотал головой и оступился на скользкой тропинке. Зачем он меня отвлекает?!.
— В них собираются последние отбросы, бедовые пар ни, — сказал Макс. — Дикие караваны не гнушаются никакими темными делами. Таскают тяжелую наркоту… Знаешь, какие в ближнем Подмосковье космические штуки растут? А в Ганзе, если у тебя такую шишечку найдут, сразу вешают. Наркоту, значит… Покупают и продают живой товар…
— Чего? — глухо спросил Сергей из шлема, по-прежнему не решаясь его снять. Он слушал рассеянно, сосредоточившись на накатывающей волнами боли в плече.
— Живой товар, — повторил Макс, ловко огибая валун. — Людей. Мало ли, для каких целей… Мир причудлив… Покупают людоеды, покупают рабовладельцы. Сутенеры… Сутенеры-людоеды… С одним из таких караванов я пришел в город. Людей на продажу у них с собой, правда, не было, зато наркоты — два полных кофра.
