Я замолчал, откусил от «биг-тейсти». За соседним столом сидели три иностранца – два крупных парня и девушка невысокого роста. Они оживленно болтали между собой по-английски, несколько раз повторили слово «ЮКОС».
* * *
Троллейбус проехал рекламный щит «Эльдорадо»: «На каждую покупку – подарок». Мы с Катей стояли на задней площадке.
Водитель объявил в микрофон:
– Приобретаем билеты. Проезд одной остановки оплачивается. На линии работает контроль.
Катя сказала:
– Не слушай, берет на пушку. – Она улыбнулась. – Здесь никогда нет контролеров. Я каждый день езжу – кроме выходных, и вечером еще ни разу не видела контролера. Кондукторов тоже никогда нет после семи. Правда, я слышала, хотят сделать в автобусах турникеты, как в метро. Тогда халява закончится.
Я вышел из троллейбуса первый, подал руку Кате. Взявшись за нее, она сошла со ступеньки, переступила лужу.
– Вот и мой дом.
– Сколько же в нем подъездов?
– Много, но это – не один дом, это разные, просто сцеплены вместе. Их поэтому называют «пила» – потому что стоят под углом, как зубья пилы.
– Раздевайся и проходи сразу в комнату, – сказала Катя.
Я повесил куртку на деревянную вешалку, снял ботинки. Катя включила свет в комнате, вернулась в прихожую, расстегнула пальто. Я помог ей снять его и повесил на свою куртку.
У окна стоял письменный стол из светлого дерева, рядом – диван, напротив – еще один. В углу, у двери – полированный сервант семидесятых годов.
– А телевизора у тебя нет? – спросил я.
– Нет. Раньше был, но я его почти не смотрела. Потом он сломался, и хозяйка его забрала. Сказала – починит и привезет, а я и не тороплю, я забыла уже про него. Зачем мне телевизор? Я радио слушаю и кассеты. Чай будешь пить?
– Да.
Окно кухни выходило на шоссе. Светились зеленые полосы над автозаправкой «BP», желтые буквы «универсам Остров», окна однотипных домов. На фонарных столбах – через один – висели гирлянды к Новому году.
Щелкнул белый электрочайник «Vitek». Катя встала, взяла с полки две чашки, бросила в них по пакетику «Золотой чаши», налила кипяток. По радио шла реклама журнала «Cosmopolitan».
– Ненавижу женские журналы, – сказала Катя. – Вернее, не женские, а те, которые для молоденьких девочек. С рекламой дорогих шмоток, со всякими статьями про то, как найти себе мужа. Им больше ничего и не надо – только бы найти богатого мужа. Или любовника. – Она взяла чашку, отпила чаю, поставила чашку на стол. – Что-то я начинаю бухтеть – как старуха какая-то. – Она улыбнулась. – Или я им просто завидую – молодым. В голове еще пусто, а возможностей, кажется, миллион. А у тебя так бывает?
– Бывает.
– Мы, я помню, с подружкой в одиннадцатом классе дали объявление в газету: «симпатичные девушки познакомятся с обеспеченными мужчинами». Тогда такие еще принимали, а потом запретили. А мы так просто дали – по приколу. Телефон не оставили, только номер паспорта и индекс почтовый, до востребования. И знаешь – пришло несколько писем, одно даже из зоны. – Катя улыбнулась. – А с одними мы встретились. Но они оказались такие дебилы – или тоже только откинулись, или просто уроды. Мы еле от них отвязались… Может, я лучше кассету поставлю вместо радио? Ты не против?
– Да, ставь, конечно.
Мы сидели на кухне без света. Играл «Doors», альбом «Waiting for the Sun». По черному небу плыли большие серые облака. Катя курила, сбрасывая пепел в тарелку.
– Мне Моррисон тоже нравится, – сказала она. – Не так, как Уэйтс, но все же. Странно. Он умер в двадцать семь лет, а мне уже двадцать восемь… Ты не жалеешь, что бросил музыку?
– Не жалею. Это как-то получилось само, постепенно. Сначала был офигительный кайф – когда я начал писать песни, на втором курсе. Я сидел вечерами на кухне с гитарой, сочинял. Написал песен двадцать или, может, тридцать – две тонких тетради.
– А почему ты пошел в политех? Тебе это нравилось?
– Мне было все равно, куда – только чтоб не идти в армию. Никакая профессия толком не нравилась, да и время было такое, что казалось – скоро все рухнет к херам. Но не рухнуло почему-то. В начале третьего курса собралась группа, начали репетировать, играли на фестивалях. А потом, постепенно, все прошло. Даже странно, но мне стало все равно. Ничего в жизни не изменилось. То есть, изменилось. В том смысле, что я больше не хочу этого сам, меня не тянет…
– А чего тебе хочется, что тебе интересно?
– По-настоящему – ничего.
– Это плохо, наверно. Хотя у меня тоже так. – Катя улыбнулась.
Песня закончилась, стал слышен шум машин на Каширке и тарахтение холодильника. Кассета остановилась, магнитофон щелкнул.
– Ну, мне пора, – сказал я. – Спасибо за чай. И за вечер.
– Это тебе спасибо.
Я встал, отодвинул табуретку, поднял с пола рюкзак.
Четверг
Я открыл папку «Сомнительные» – вдруг среди спама затерялось что-нибудь ценное. «Обеды в офис Iwt 7021». «Таможня ev 4584 15». «Прайс для oditor1». «Если тратите больше 3000$ в месяц на СПАМ». «Шанс FBBHRIGFBU».
В дверь постучали, заглянула Алла.
– Привет, Димочка! Скажи, пожалуйста, а закладки в «Эксплорере» как-то можно сгруппировать? Ну, чтобы по папкам?
– Нажимаешь на кнопку «Избранное», у тебя появляется окно. – Я показал, как это делать. – А теперь сюда: «Организовать». Видишь – «удалить», «переименовать», «создать папку». Поняла?
– Да, спасибо тебе.
Петренко отошел от диспенсера с чашкой воды. Я переключил на горячую, сорвал фольгу с пюре «Роллтон», подставил под кран, нажал.
Дверь директора была приоткрыта. Сидящий за столом мужик говорил:
– Я убедился за десять лет, что самое основное – это персонал. Найти правильных людей – это всегда проблема. Есть такие, которым много не надо. Ну, купил машину, поездил по миру, и все, надоело, получает свои полторы или две – и достаточно.
Я отпустил кран, взял пюре и пошел к себе в кабинет. Мужик продолжал:
– В продажах нужны такие, которым всегда всего мало. Купил машину – завтра захочется новую. Съездил в отель три звезды – значит, следующий раз надо четыре. Тогда у него будет стимул работать…
Зазвонил телефон. Я снял трубку.
– Привет, это Кирилл. Узнал?
– Да, конечно. Ты в Москве?
– Да, в галерее. Приезжай к семи часам. Успеваешь? Сегодня открытие – ты забыл?
– Я думал, все отменяется, раз ты не звонил.
– Я сам вчера утром приехал. Весь день монтировали выставку, вставляли картины в рамы. Потом полночи бухали с директором галереи. В галерее и ночевал. Ну что, ты приедешь?
