Она открыла холодильник, достала бутылку сливок, продавила пальцем крышку, отпила. Наверно, родственница тети Светы. Тетя Света жила вдвоем с сыном Витей. Он закончил двадцать восьмую, поступил в «машинку», а в том году ушел в армию.
Двор осветили фары машины. От сто сорок шестого ехала «Волга»-«скорая». Она остановилась у четвертого подъезда.
* * *
Я стоял на балконе и ждал, что она тоже выйдет на балкон. Над домом взад и вперед носились ласточки. В детских садах пищали малые. Ревели двигатели на ремонтном заводе. Солнце еще не перешло на эту сторону, и половина двора была в тени от дома.
Утром я видел ее в окне кухни. Она достала из холодильника масленку, намазала масло на батон, поставила чайник.
По дорожке шел Коля – наверно, из «стеклянного»: в сетке нес трехлитровую банку кваса, две бутылки молока и квадратный хлеб. Мы не виделись с начала каникул. Я свистнул. Коля глянул вверх.
– Привет, – сказал я.
– Привет.
– Как дела?
– Как обычно. Только скучно на каникулах…
– Как твой Серый?
– Служит. В Афгане.
– Ну, ладно, давай.
– Пока.
Она вышла на балкон. Я дернулся. Внутри как будто что-то лопнуло. Она была в той же самой белой майке, что вчера, и в красных спортивных штанах. Она взялась руками за перила балкона, глянула по сторонам, задрала голову. Я не успел спрятаться.
– Привет. Меня зовут Ира. А тебя?
– Игорь…
– Очень приятно.
– Мне тоже… Ты родственница тети Светы?
– Да, ее племянница.
– А давно приехала?
– Третий день.
– А откуда, если не секрет?
– Не секрет. Из Ленинграда. Слушай, а у тебя есть, на чем слушать кассеты? А то я привезла с собой несколько штук, а магнитофон Вити – тети Светиного сына, ты его, наверно, знаешь – не работает. Так что не на чем слушать…
– Да, у нас есть кассетник.
– Тогда я поднимусь к тебе, если ты не возражаешь?
– Нет, конечно, не возражаю.
Я ни разу не слышал эту песню, но она мне понравилась:
Возьми меня к реке, Положи меня в воду, Учи меня искусству быть смирным.
– Группа называется «Аквариум», – сказала Ира. – Она наша, ленинградская. Ее сейчас много слушают…
– А почему ты раньше не приезжала к своей тете?
– Родители разошлись, когда мне было шесть, папа уехал на Север, и мы с ним практически не общались. А тетя Света – его сестра. И только, может, полгода назад он вернулся в Ленинград, и мы с ним начали общаться… Ну, и он предложил мне поехать к тете Свете на месяц. Мама сначала не хотела меня отпускать, но у нас родственников нигде больше нет вообще. Мама – единственный ребенок в семье. Дедушка, ее папа, недавно умер, а бабушка тоже живет в Ленинграде… Я ни разу из города, можно сказать, не выезжала. Ну, только если с классом на экскурсию, а чтобы к родственникам – никогда.
– Тебе здесь нравится?
– Трудно сказать… Если честно, то не очень. Много всяких уродов вокруг. У нас таких знаешь как называют? Гопники. А у вас тоже?
– Ни разу не слышал это слово.
– Ну, все равно, ты понимаешь, о ком я говорю, о каких людях… – Она глянула на свои маленькие электронные часы. – Ой, ты знаешь, мне надо идти. Я обещала тете обед приготовить – она как раз должна скоро прийти на обед. Но я кассету оставлю, если хочешь…
– Да, оставь, конечно.
В прихожей хлопнула дверь. Зашли Наташа и Женя. Я выглянул из зала. В руках они держали коробки и бумажный пакет – ходили сегодня в «Салон для новобрачных». Им в загсе выдали талоны, чтобы можно было что-то там купить еще до свадьбы.
– Ну, что вы купили? – спросил я.
– Мне – босоножки, Жене – туфли, и ему еще рубашку и галстук, – сказала Наташа.
Сбросив обувь, они зашли в зал, бросили коробки и пакет на диван.
– А вы знаете такую рок-группу – «Аквариум»? – спросил я.
– Название я где-то слышала, – ответила Наташа.
– Это запрещенная группа, антисоветская, – сказал Женя. – Нам еще в первом семестре показывали список запрещенных групп, которые слушать не рекомендуется…
– Что, комсоргам всех групп показывали? – спросила Наташа.
– Ну да… Я вспоминаю, там названия такие… «Отряд имени Валерия Чкалова», «Отряд имени Павлика Морозова», «Отстойная яма»…
– Ну, «Аквариум» – нормальное название по сравнению с этими, – сказала Наташа.
– Какая разница, какое название, если группа – антисоветская…
* * *
– Привет! – сказала Ира и помахала мне рукой. Она стояла на своем балконе, я – на своем. Сегодня на ней были другие, старые, вытертые джинсы и красная майка.
– Привет! – ответил я.
– Чем занимаешься?
– В общем, ничем…
– Пошли, может быть, погуляем? Покажешь мне свой район, а то я уже неделю, как здесь, а еще по нему не гуляла.
– Хорошо, пойдем.
– Я буду ждать у подъезда. Через пять минут, хорошо?
Мы обошли дом со стороны овощного.
– Вон, через улицу, моя школа, – сказал я.
– И ты всегда в ней учишься, с первого класса?
– Да.
– А я с седьмого учусь в новой. В старой мне не очень нравилось, и у меня там был конфликт с одним учителем… В общем, мама перевела меня в другую.
Мы перешли улицу, к школе не пошли, повернули к остановке, прошли трехэтажный старый дом, в котором книжный магазин «Маяк».
– А вон то – продовольственный магазин, он сгорел года три или четыре назад, – сказал я.
– И что, до сих пор не отремонтировали?
Около хлебного стояла желтая бочка с квасом. Его продавала тетка из нашего подъезда, с первого этажа.
– Кваса попьем? – спросил я.
– Нет, не хочу.
Какая-то баба тащила к остановке худого мужика в очках, пьяного в жопу. Я узнал своего тренера по боксу, но Ире ничего не сказал.
Слева остались почта и опорный пункт, справа – пивбар, столовая и кулинария. За опорным пунктом шли одноэтажные деревянные дома.
– У нас здесь как в деревне, да? – спросил я.
Ира пожала плечами.
– В Ленинграде тоже есть всякие районы. Просто мы живем в новом, недалеко от метро «Балтийская». Там Финский залив совсем рядом…
– Классно…
– Если честно, ничего классного. С залива всегда дует ветер, и холодно почти всегда…
