Эншоу смертельно побледнел. Он понял, что шериф озвучил все его самые страшные подозрения.
– Нет, нет! Этого не может быть! Я не верю в это! Она не такой человек. Тоня не могла так поступить с Фредой!
– Тем не менее раньше это не казалось вам невозможным! Почему вы считаете, что тогда ошибались, а сейчас – правы?
– В ту ночь, когда это случилось, я не в состоянии был мыслить здраво. Когда я наткнулся на тело, я так растерялся и перепугался. Я не знал, что и думать! Но потом я все обдумал и уверен – это просто невозможно!
«Когда я наткнулся на тело»! Альвару понадобилась вся его выдержка, чтобы не вскрикнуть от удивления. Но с этим надо будет разобраться позже. Эншоу сам не понял, что проговорился, и чем дольше он будет так неосторожен, тем лучше! «Пусть поболтает еще, – подумал Альвар. – А к этому мы вернемся чуть позже». И он наугад выбрал другую тему, чтобы не вызвать у Эншоу никаких подозрений.
– Вы говорили, что часто спорили с Фредой Ливинг. По какому поводу?
Губер выпрямился и сложил руки на груди.
– Мне не нравилось, что она задумала.
– Что именно?
– Эти роботы с Новыми Законами. Я считал и считаю, что это весьма опасное новшество.
– И тем не менее вы работали вместе с ней над этим проектом.
Губер положил руки на стол, задумавшись, провел ладонью по гладкой крышке и вновь нервно сцепил пальцы. Его ладони заметно вспотели.
– Да, это правда. – Губер взглянул на Альвара, и внезапно его глаза ярко вспыхнули. – Это я создал гравитонный мозг, шериф Крэш! Его возможности поистине невероятны, позитронный мозг по сравнению с ним – практически ничто! Мой гравитонный мозг начинает новую эру в роботехнике! Он дает бесконечно широкие возможности для новых исследований, таких усовершенствований интеллекта и способностей роботов, что даже представить трудно! У меня есть записи и пробные образцы, опытные модели и результаты экспериментов, которые подтверждают мои слова. Я предлагал их каждой лаборатории на нашей планете и всем ведущим исследовательским центрам на других планетах колонистов. И никто, повторяю, никто не пожелал меня слушать! Никому не было до этого дела! Никто не захотел принять и использовать мое открытие, плоды моих трудов! Они считали, что без позитронного мозга робот – это и не робот вовсе! Мой гравитонный мозг не годился для роботов! Они свято верили в это, все, к кому я обращался! И только Фреда сумела понять меня, сумела оценить и принять мои идеи. Она поняла, что мой гравитонный мозг – это идеальный чистый лист, на котором можно записать ее Новые Законы.
– И вы проглотили свои возражения против ее замыслов, чтобы ваши собственные труды не пропали впустую?
– Да, это так. Фреда Ливинг – единственная, кому было дело до моих трудов. Она подарила мне исключительную возможность усовершенствовать то, что я создал, продолжить работу над открытием. Фреду никогда особенно не интересовали все огромные технические возможности гравитонного мозга. Для нее главным было одно – то, что гравитонный мозг не содержит системы Трех Законов. Ее интересовало только это.
– И вы стали работать вместе. Несмотря на то, что, по вашему убеждению, Новые Законы представляют определенную опасность?
– Да. Я стал работать с Фредой, хотя сейчас ужасно жалею об этом. Лучше бы мои труды пропали даром!
На какое-то мгновение Губер приоткрыл свою душу, высказал то, что его тревожило, но тут же снова захлопнул створки своей раковины. Альвар Крэш даже ощутил что-то вроде жалости к этому маленькому человечку. Как бы все ни обернулось, жизнь Эншоу не станет прежней, спокойной и беззаботной. И если в какой-то мере он и был виновником того, что случилось, он, несомненно, был и жертвой.
– Нельзя сказать, что я ужасно гордился тем, в чем мне приходилось участвовать, – сказал Эншоу. – Но это была единственная возможность дать жизнь моему творению. Я изо всех сил старался убедить себя, что Новые Законы достаточно безопасны. Что ж, вы знаете, чем это обернулось. Что-то пошло не так – то ли с Законами, то ли с самим мозгом. Но я уверен, что с мозгом все в порядке. Значит, это все из-за Законов.
«Погоди-ка! Да он же считает, что Калибан – робот с Новыми Законами!» – напомнил себе Крэш. Значит, Терах не солгал, и действительно никто в «Лаборатории» не знал об истинной природе Калибана. И если все сведения Тоня Велтон получала именно от Эншоу, значит, она тоже должна считать, что Калибан – просто Новый робот.
Проклятие! Если это так, то у нее должны быть очень серьезные и обоснованные причины свернуть весь проект «Лимб», да и у всех ее людей тоже. И если она не нападала на Фреду Ливинг и не знает наверняка, кто сделал это, значит, Велтон страстно желает убедиться в том, что Калибан невиновен, что Новые роботы безопасны – ради всех ее поселенцев! Но если исключить из списка подозреваемых и ее, и Калибана – остается только один, кто мог совершить это преступление. Ее любовник, Губер Эншоу.
Неудивительно, что женщина была так расстроена!
– Я пытался убедить себя, что Новые роботы – всего лишь лабораторный эксперимент, – продолжал Эншоу. – Но в этом я тоже ошибся…
– Лабораторный эксперимент? Но ведь весь проект «Лимб» рассчитан только на Новых роботов! И на Чистилище они смогут бродить где угодно и делать, что им вздумается!
Эншоу слабо улыбнулся.
– Новые роботы в Лимбе – это моя работа. Я так и знал, что вы об этом заговорите. Когда я рассказал о роботах с Новыми Законами Тоне, она очень заинтересовалась. Тоне казалось, что такие роботы – как раз то, что нужно для ее проекта, единственный шанс найти общий язык с колонистами и использовать все преимущества роботов, лишенных всех обычных недостатков. Она просто пришла в восторг от этой идеи! Тоня понимала, что мне не хотелось бы, чтобы узнали, как это я ей все рассказал. И она подстроила все так, будто утечка информации произошла каким-то другим путем. Она подослала кого-то из своих людей, этот человек устроился работать в «Лаборатории» – в баре или что-то вроде того.
– Звучит не слишком правдоподобно. Ваше инкогнито очень легко могли раскрыть.
– Да не знаю я, как там оно все было! Я вообще не хотел вникать в подробности! В конце концов Тоня встретилась с Фредой и сказала, что ей известно о проекте Новых Законов для роботов. Сперва Фреда ужасно возмутилась из-за утечки информации, но потом проект «Лимб» ее тоже заинтересовал. Они вместе обратились к Правителю Грегу с этим предложением, и он его принял.
– Похоже, их сотрудничество начиналось весьма плодотворно, – заметил Крэш. – Как же случилось, что они рассорились?
Губер неуютно поежился.
– Эти их амбиции! Они обе хотели – и по сей день хотят – лично руководить всеми совместными работами.
«Амбиции, соперничество», – подумал Альвар. Это чертовски сильные штуки, люди на многое ради них способны. И Губер тоже это понимал. Что мучило его сильнее – то, что он рассказал об этом полиции, или то, что ему пришлось так долго гадать, не эти ли могучие причины толкнули его решительную, своевольную любовницу-поселенку на преступление?
