За полонезом последовал вальс, затем — мазурка, которую танцевали всего несколько пар: майор с Натальей, Суходольский с Брониславой, Плоцкий с Вандой и Пивницкий с Маурицией.
Танцы и вино все больше подогревали резвящуюся компанию. После перерыва, во время которого был устроен лукуллов пир, разгульная веселость достигла апогея.
Винтерлих с Каролом вдруг петухами выступили вперед и, ужасно кукарекая, хлопая воображаемыми крыльями, кинулись преследовать дам. Данила и Василий, наряженные польскими евреями, лихо отплясывали казачок.
Казалось, будто старинным серым воеводским замком со всеми его укромными уголками, обычно такими тихими и темными, овладела толпа одержимых вакханок и вакхантов.
Лишь утренняя заря положила конец веселому буйству. Были приготовлены сани. На небе еще стояли отдельные звезды, когда гости отправились в обратный путь.
Невдалеке от Михайловки произошло несчастье. Упала лучшая лошадь Менева, сломала ногу, и животное пришлось застрелить.
Мотуш был безутешен, горькие слезы текли у него по щекам. Когда Тарас попытался его урезонить, он гневно выкрикнул:
— Ах, уж лучше бы наш всеблагой Господь сгубил парочку самых красивых ангелов!
19. Два шахматных хода
Выше тот, кто разумом силен.
Софокл. Аякс
В последовавшие после великолепной прогулки дни дом казался тихим и опустевшим.
— Нам нужно предпринять что-нибудь новое, — сказала Аспазия.
— Я уже придумала кое-что интересное, — ответила Зиновия.
— И что именно? — спросила Наталья, радостно оживившись.
— Мы устроим театральное представление, — с улыбкой проговорила Зиновия.
— Ах ты хорошая, ах ты единственная наша, ты всегда о нас помнишь! — воскликнула Аспазия.
— Одновременно это послужит уроком для наших молодых людей, — заметил Менев, выпуская густое облако дыма.
— И поставим мы не одну из тех смешливых безделиц, — объяснила Зиновия, — какие обычно исполняются в домашних театрах и уже смертельно всем надоели, а прелестную небольшую пьесу, которая у меня с собой. Во-первых, никто из вас наверняка не знает ее, а во-вторых, мы получим удовольствие, играя не в своих повседневных одеждах, а в античных костюмах.
— Великолепно.
— В основе сюжета этой грациозной комедии лежит старинная пьеса Ганса Сакса.
[46]
Главные герои — Александр Великий, его супруга Олимпия и философ Аристотель.
— Ты, естественно, будешь играть Олимпию, — определила Аспазия.
— Да; впрочем, у нас всех превосходные роли, однако нам не хватает любовника. Я попробую на эту роль Феофана, но боюсь, ничего путного не получится.
— Кого же в таком случае мы возьмем? — спросила Наталья.
— Подберем кого-нибудь.
В тот же день Зиновия отбыла в окружной город и прочитала с Феофаном несколько сцен, в которых участвовали Александр Великий и Олимпия. Однако сделано это было лишь для того, чтобы не возбудить подозрений, ибо план у нее давным-давно созрел.
— Феофан совершенно не способен играть эту роль, — категорически заявила она, воротившись в Михайловку. — Придется нам вообще отказаться от затеи с театром.
Все приуныли.
— А здесь никого нет? — решилась заметить Аспазия. — Что, если натаскать Плоцкого?
— Об этом и думать нечего.
— Тогда Кардони.
— То же самое.
Все принялись ломать голову.
— Единственный, кто бы мог..! — внезапно воскликнула Зиновия. — Но и такой вариант не подходит, поскольку мне известно, что к этому человеку здесь относятся с предубеждением.
— Кого ты имеешь в виду?
— Сергея Ботушана — однако, как я сказала, о нем не может быть и речи.
— Почему же? — спросила Аспазия.
Наталья покраснела и растерянно теребила косу.
— Сергей? — Менев наморщил лоб. — Ты действительно так считаешь?
— Он будто создан для этой роли, — ответила Зиновия.
— Тогда давайте его пригласим, — сказала Аспазия.
— Только не очень торопитесь, — заметил Менев.
— Весь вопрос в том, хотим мы устраивать спектакль или нет, — уточнила Зиновия.
— Да, да… Хотим, конечно… — раздалось со всех сторон.
— В таком случае нам следует заполучить Сергея.
Менев собрался было еще раз возразить, однако спокойный и властный взгляд Зиновии мгновенно остудил его пыл, и он промолчал.
Таким образом, тем же вечером Зиновия отправилась на санях в Ростоки. Она застала Сергея за изучением какого-то сельскохозяйственного труда.
— Что за роман вы тут читаете? — полюбопытствовала она и, не снимая горностаевой шубы, крытой красным бархатом, по-дружески подсела к нему.
— Я не читаю романов.
— Предпочитаете их переживать?
— Это тоже в прошлом.
— Для пессимизма у вас еще будет время, мой друг, — а сейчас я принесла вам добрую весть. Мы в Михайловке устраиваем театральный спектакль, и я прибыла сюда, чтобы от имени семьи Меневых предложить вам принять в нем участие.
— Очень хорошо придумано.
— Вам предстоит сыграть любящего.
— В паре с Натальей? — спросил он, улыбнувшись.
— Нет, это было бы неудобно. Со мной. Вы будете Александром Великим, а я — Олимпией, вашей супругой.
— Приятно слышать.
— Итак, вы согласны?
— Вы очень рассердитесь, если я скажу, что нет?
— Разумеется.
— Ваш план составлен исключительно тонко, — продолжал Сергей, — однако я слишком неловок, чтобы его осуществить. Я допущу ошибку, поскольку не могу приказывать своему сердцу, да и потом — у меня сейчас чрезвычайно мрачное настроение.
— По какой причине?
— Может быть, потому, что нет никого, кто любил бы меня и кого бы любил я?
— У нас вы отвлечетесь от печальных дум.
— Прошу вас, оставьте меня в покое с моими книгами.
— Вы любите Наталью, — возразила Зиновия, — но разве это основание, чтобы прятаться? Вздохами и причитаниями еще никто не построил лестницу на небеса. Вы должны действовать смело и решительно. Кто же пугается молоденькой девушки? Единственный способ завоевать Наталью для вас состоит в том, чтобы ехать в Михайловку. Однако снимите-ка с меня шубу, здесь жарко.
Сергей кинул соскользнувшую с плеч Зиновии шубу в кресло, а сам уселся на подоконник.
