Когда во второй половине дня Лепернир в самом деле прибыл, Феофан побледнел.
— Как славно, что вы пожаловали, — молвила Зиновия и протянула кадету руку. — Мне хотелось бы переговорить с вами наедине, пойдемте.
Она отвела Лепернира к себе в горницу. Феофан метнул на нее гневный взгляд, но препятствовать не осмелился.
— Хочу предупредить вас, — начала Зиновия, — что знаки внимания, которые вы оказываете госпоже Меневой, слишком бросаются в глаза и могут ей навредить. Аспазия просит вас отныне проявлять крайнюю осторожность. Поэтому, чтобы отвести всякие подозрения, мы с ней решили, что вы пока поухаживаете за мной.
Аспазия была уже поставлена в известность, и тем же вечером кадет начал буквально осаждать Зиновию.
Феофан сидел за столом, кусал ногти и наблюдал за этой парой, которую его присутствие нимало не беспокоило. На следующий день он вернулся в город, поскольку возобновились занятия. Мрачно насупившись, сидел он на школьной скамье, разрабатывал тысячи планов мести и снова их отбрасывал, а с наступлением вечера искал забвения, кочуя из одного заведения в другое с Данилой и Василием: пил, играл, буянил, балагурил с симпатичными дивчинами и колотил бедных евреев, на свою беду попадавшихся ему на пути.
Однажды утром он получил письмецо, отправленное здесь же, в окружном городе, и написанное измененным почерком:
«Если вам любопытно, приезжайте сегодня — незаметно — к десяти часам вечера в Михайловку».
Ему даже в голову не пришло, что эти строки продиктовала маленькой Софье сама Зиновия.
В условленный час он был в Михайловке. Оставив лошадь у корчмы, пешком через сад прошел к родительскому дому. Все окна, кроме окна Зиновии, были темны. Он тихонько взошел на крыльцо, мало обрадованный подобным сюрпризом, и в прихожей натолкнулся на Софью.
— Что, все уже легли спать? — смущенно спросил он.
— Нет, барин с барыней в усадьбе священника.
— А тетя здесь?
— Какая тетя?
— Госпожа Федорович.
— Да, она здесь, но не одна.
— Кто у нее?
— Молодой кадет.
Феофан сунул Софье в руку серебряный гульден и приказал вести себя тихо. Затем на цыпочках поднялся по лестнице. Перед дверью Зиновии сердце у него начало учащенно биться. Он сделал глубокий вдох и вошел в комнату.
Зиновия в белоснежной ночной сорочке и надетой поверх нее кацавейке из синего шелка, отороченной горностаем, сидела на диване рядом с кадетом.
— Я не помешал?
— Нетактично, — ответила Зиновия, — столь бесцеремонно врываться: обычно сперва стучат.
— Я даже подумать не мог…
— Я запрещаю вам делать мне подобные замечания! — крикнула Зиновия.
— Вы ведете себя как мальчишка, — произнес Лепернир, поднимаясь с дивана и пристегивая саблю.
— На эту тему мы с вами еще потолкуем, здесь для этого не место.
— Как вам будет угодно.
Лепернир отвесил рыцарский поклон Зиновии и вышел. Вскоре послышался топот его лошади, галопом скакавшей к воротам.
— Ты хочешь довести меня до безумия? — заговорил теперь Феофан.
— Если б ты знал, как меня забавляешь, — ответила Зиновия, — ты лучше бы скрывал свою ревность.
— Стало быть, ты непременно желаешь, чтобы один из нас пролил из-за тебя кровь?
— Кто знает, может, именно к этому и сводятся мои планы.
Зиновия встала и позвала Софью.
На следующий день Феофан и Лепернир дрались на саблях, проводить пистолетную дуэль не позволил майор. Противники встретились в полковом фехтовальном зале и были немало удивлены, обнаружив там Зиновию, весело и кокетливо болтавшую с офицерами.
При первом же выпаде Лепернир получил удар по предплечью. Схватка была остановлена, противники пожали друг другу руки, и комедия на этом закончилась. Когда Зиновия возвращалась домой, Феофан скакал верхом рядом с ее санями. Она демонстративно не замечала его.
— Прошу тебя, только одно слово, один взгляд! — умолял Феофан.
Зиновия смотрела на раздольный, мерцающий снеговой ландшафт и не реагировала.
— Тебе требовалась кровь, теперь ты довольна?
Никакого ответа.
— Может, ты хочешь, чтобы я пустил себе пулю в лоб?
Зиновия плотнее укуталась в меха, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
— Зиновия! Я буду биться с каждым, кого ты одаришь хоть словом, хоть улыбкой: с Сергеем, Винтрелихом, с Каролом, а если понадобится — даже со своим отцом.
Тут она не выдержала и расхохоталась:
— Ну до чего ты смешон! Чего ты, собственно, от меня хочешь?
Она велела остановить сани.
— Ничего, только бы ты простила меня, — сказал Феофан.
— Хорошо, но это в последний раз. Если ты хоть раз еще станешь мне докучать, я собственноручно заряжу тебе пистолет.
Она улыбнулась и протянула руку, которую он осыпал пылкими поцелуями.
39. Идет дождь
Капризы — это порода добрых или злых фей.
Виланд
[86]
С недавних пор наступила оттепель, снег растаял, и одновременно зарядил холодный нескончаемый дождь. Дороги превратились в грязевые реки, отвратительная серо-синяя завеса опустилась над миром. Все, как пленники, сидели по домам: казалось невозможным выехать куда-то в повозке, и тем более никто не рискнул бы ступить за порог пешком.
Зиновия пребывала в скверном расположении духа, она весь день зябла и, что было еще хуже, ужасно скучала. Сергей находился в отъезде, гости отсутствовали, и у нее даже не осталось, что почитать. Поэтому она, накрывшись горностаевой шубой, просто лежала на диване и вынашивала коварные планы.
Словно по щучьему велению, вдруг явился из города портной — Либман Адлер. В первую минуту Зиновии от отчаяния пришла в голову идея заказать себе новую кацавейку. Но затем — вероятно, с целью внести некоторое оживление в гнетущее одиночество Михайловки — она начала делать пугливому портному такие намеки, которые повергли беднягу в крайнее замешательство.
— Барышня Менева уже расплатилась с вами по счетам?
— Нет, еще не расплатилась, ну да особенно торопиться ведь некуда…
— А барышня Лидия?
— Тоже нет.
— Но госпожа-то Менева, без сомнения, все оплатила?
— Нет, она тоже этого не сделала.
— Я вам, дорогой Адлер, кое-что скажу по секрету: постарайтесь поскорее получить свои деньги.
