В выходной день ее настигло чувство в тех краях, где природа сверкала белизной: только ли природа тому причиной? Мы все хотим видеть себя красивыми, чтобы познакомиться с человеком и оставаться неизменными в его воображении, только для него одного. Думает ли о ней тот молодой человек, который пересек ее туда и обратно за какие-нибудь полчаса? Он наступил на холмик, который она обособила для него, и это, право, стоит того, чтобы быть чем-то особенным. Женщина пойдет и проверит, каково это, жить для другого человека, словно богиня. Возможно, и мы пойдем к парикмахеру и поглазеем потом на бедных инвалидов труда в рождественских трудовых яслях?
Проходя мимо, директор запускает руку в ее декольте, из которого выглядывает самое существенное из того, что позволяет жене хорошо выглядеть. Привлекательная картинка. Женщине не сойти с его рельсов, ей предстоит обглядеть, облизать и ввести в себя его плоть. Нельзя допустить, чтобы ее увел тот, кто отсюда смылся. Тускло блестит ландшафт, однако те, кто может видеть, не видят ничего, потому что их бедные тени сталкиваются с тенями бодрых спортсменов, жмущихся к своим собственным телам, чтобы быть более юркими в потоке ветра. Боюсь, что где-нибудь в другом месте все не так гостеприимно, все не так радушно, как здесь, ведь там жизнь не проходит и не исходит весельем, словно неудержимый поток туристов. Холодный огонь бьется на грязных кухнях в глазах мужчин, которые в пять утра отправляются на работу. Отвратительную дешевую колбасу в желудке они уже и не чувствуют. Их жены с громким звуком включаются в реальность и требуют, чтобы работа тоже взяла их в приемные дочери (кое-кто из них отправляется в «Детский городок» в венском районе Хаберсдорф, домишки там совсем маленькие, игрушечные. И ребенок научается гибнуть, пригибаясь пониже). Все они хотят дополнительно зарабатывать, чтобы потом, во время отпуска, скатываться словно фурии по крутым горнолыжным склонам. А потом всей этой свежести, которую они с таким трудом втерли себе в кожу, снова приходит конец. Однако в свинцовых камерах бумажной фабрики им нечего искать, тем более, бумагу предстоит испещрить цифрами. Директор уговорился с союзом сильных мира сего увольнять сначала женщин, чтобы по меньшей мере мужчин можно было разгрузить от работы. И чтобы во власти мужчин находился кто-то, на ком они могли бы отвести душу, если их достанет начальство. Великолепная картинка.
Рабочие без всяких помех глазеют друг на друга в фабричной столовой. На свету они распевают, словно птицы, чтобы сделать свою жизнь совершенной и доставить директору радость. Где здесь сокрыт смысл? В их чувственных женах, в которых полностью раскрылась жизнь?
Директору нужна его собственная жена, ведь известно — каждому свое, разве не так? Дневной свет уже явил себя, и продавцы занялись своими делами, в то время как некоторые тщательно скрывают дела от глаз. Муж смотрит на свою жену, которая нервно ведет боевые действия за право на визит к парикмахеру, смотрит на нее с той стороны, с которой он только что заметил, что ее груди несколько поуспокоились. В его памяти они еще живы и подвижны, словно ребенок сам их слепил и придал им форму. В любом случае, Господь небесный, там, куда теперь угодил мой шип, снова придется мять и месить эту женщину. И она принадлежит ему, принадлежит только ему, и обильными плодами нас всякий раз одаряет земля. Ребенок после школы будет скользить вниз с вздымающейся прямо в небо горы, спускаться быстрее, чем вы успеете перевести дух, и сегодня ребенок, унаследовавший себя от отца, переедет вас во время спуска, по крайней мере, он запросто обгонит вас в любое время. Родители балуют это маленькое создание, которое прилепилось к матери и считает, что так будет всегда. Однако женщина хочет заказать себе молодость в новом магазине, вот потому у нее новая прическа. Чтобы показать себя, и чтобы она могла пройти мимо, пройтись перед домом человека, который вчера пробудил в ней животные чувства, пробудил в том загончике, куда животные зимой приходят за кормом. Разве ей не попадались на глаза другие молодые люди, толпящиеся в кафе? Не важно, останутся они или уйдут, они все равно красивы, прежде чем и они покинут наш мир. Они заняты собой, поскольку им предстоит много всего совершить, прежде чем они отправятся на выходные кататься на лыжах и трубить на весь свет вместе со своими подружками, перед которыми стоишь с пустыми руками и диву даешься, как и откуда возникла эта многоцветная печать на гладких страницах жизни и как она способна производить такое глубокое впечатление. Видовые открытки более бережно обходятся с местностью, на них изображенной, чем время обращается с женщиной, как мне кажется. Окрестная природа умиротворенно безмолствует в свой выходной день на маленькой открыточке, которую вы покупаете в киоске и исписываете сверху донизу, однако время заходит слишком далеко! Оно врывается словно буря в давно истертые черты женщины. О, нет — она в испуге закрывает свое лицо перед ярким отражением в зеркале: следует поработать на более широком оперативном просторе, а не только в сфере прически, по-разному растрепанной в разное время дня. Надо постараться и приготовить что-нибудь новенькое, эдакое маленькое разнообразие для маленькой ночной серенады. Ее фигура выламывается из рамы зеркала, забегает далеко вперед, как и ее мысли. Она хорошо знает свой дом, там ее ждет горнолыжник, увешанный ценниками. Мы все ждем, что в нашей мошне снова что-то заведется, в том денежном конверте чувств, где бродят одни облака. Да, климат там очень облачный. Стоит подумать о том, как нам себя украсить, чтобы стать больше, чем мы есть, и доставать себе хотя бы до макушки.
Женщина ждет, когда ее муж по заведенному порядку отправится в свою контору. Мужчина ждет, чтобы еще раз заглянуть в расщелину жены, прежде чем уложить ее на ледник до конца дня. Бедные работяги давно спустились вниз вместе со снежными лавинами, закинув узелок за плечо. Отдохните немного! Автобус уехал. Ребенка увезли, он гордо высится на фоне соучеников. Его жизненные линии умело размечены (возможно, с таким же умением, с каким ребенок скользит по горным склонам, он уже повидал несколько заграничных городов). Дела у него обстоят хорошо, с тех самых пор, как его колыбельку поставили в доме, где обитает благодетель. Соученики позволяют себе порцию мороженого, бесконечно застревая на замороженном месте. Свет падает на большой дом, словно его лучи порождает лучащийся паркет. Сегодня у нас светит солнце, я так решила. Женщина хочет отправиться в окружной город, как только появится возможность, и обязательно заглянет в дорогой бутик, чтобы выглядеть привлекательно. Почему молодой человек не хочет довольствоваться ею в течение всего дня, почему он, знаток глубоких снегов, скользит по склонам гор там, где лежит снежная целина? Побывать там, где никто до него не бывал! Разве что в прошлом году — там до него куролесил в снегу другой молодой человек со своими друзьями и подружками. Женщина думает только об одном: что ей такое надеть, чтобы забраться быстрее, выше, дальше. Так далеко, насколько далеко способно улететь ее чувство. Пожалуйста, давайте опять его упакуем! Сейчас муж не может утолить ее покой, он отправляется на фабрику. Чтобы обеспечить справедливую оценку (и быть причисленными к людям обеспеченным), скажем, что он отвечает за ее счастье на восемьдесят процентов. Он дает ей это пойло. Почему бы и вам не заглянуть на наш лужок, если вы, погруженные в раздумья и много поездившие, хотите посеять бурю в глазах другого человека. Да, приезжайте и попросите, чтобы от вас здесь получили полное удовольствие!
