— Господи! — воскликнула она, подбежав к ней. — Ты цела?!
Она трогала Ирину за руки, за ноги, проводила пальцами по ее синякам и ранам на лице и причитала при этом, как старая одесситка.
— Мама дорогая! Что же это такое?! Макаронина, ты куда вляпалась? Кто тебя так отделал? Вот суки! — не унималась она, потом помогла Ирине подняться и повела ее к машине. — Ну, ничего. Сейчас я тебя привезу домой, мы умоем тебе лицо, протрем раны… или сразу в милицию поедем?
— Какая милиция? — отмахнулась Ирина. — Думаешь, они помогут? Я и сама не помню лиц тех уродов.
— Они тебя не… — Таисия замялась и провела рукой по разорванным чулкам Иры.
— Нет, не тронули, — Ирина убрала руку, причинявшую ей боль. — Я поранилась, когда убегала.
— Чего они хотели?
— Ограбить меня. Может, и еще что-нибудь, — Ирина со вздохом оперлась спиной о спинку сиденья. — Слава богу, их спугнули. Даже сумочку мою не успели с собой забрать, так быстро убегали.
Она замолчала и отвернулась, удивленная тем, что лжет так искренне, будто все, сказанное ею, произошло на самом деле. Хотелось-то ей другого — рыдать, кричать, наносить удары по всему, что только попадется ей под руку. Вместо этого Ирина молча смотрела, как огни города мелькают за окнами машины. Таисия в это время разговаривала по телефону с Дмитрием.
— Schnelle! — командовала она в трубку. — Спит он, видите ли!
Спустя час Тая и Дима ругались в гостиной, где на диване лежала Ирина. Она не слушала их: она думала о молодом мужчине, наблюдавшем за тем, как над ней издеваются. Тело ее уже начало постепенно забывать боль, но душа Ирины надрывно плакала, последовательно воспроизводя весь тот ужас, терзавший ее и заставлявший вновь и вновь мысленно возвращаться в тот дом, где она едва не осталась навсегда в виде трупа.
Ирина не понимала, почему ее так легко отпустили. Возможно, потому, что она не знала имен своих палачей, не смогла бы показать ни место, где оказалась ночью, ни то, какой дорогой ее туда везли. Единственное, что запечатлелось в ее памяти, — это светлый стол, на котором она лежала, а еще — какой-то шершавый, царапающий слух голос главного мучителя, задававшего ей те страшные вопросы.
Спрашивающий всегда знает больше отвечающего. Прежде Ирина не согласилась бы с этим утверждением, но сейчас она готова была поручиться за его верность. Те люди наверняка были в большей осведомленности о смерти Ириной сестры и ее любимого мужчины, нежели Ирина. Они искали убийцу Стаса и вышли на людей, заинтересованных в смерти Виктории, связав оба эти убийства воедино. Им известны родственные связи Виктории Азаровой, возможно, у них на руках имеются и еще какие-нибудь факты. Ирина же не знала ничего. Она даже не предполагала, кто они такие и почему преследуют ее. Однако в голову ей пришла мысль, что Бурмистров не имеет никакого отношения к произошедшему. Вполне допустимо, что это он избавился от Виктории, но тогда он как раз и не стал бы вывозить Ирину в лес и искать через нее убийц женщины, которую сам же и устранил.
Ирина перевернулась на бок и посмотрела на Таисию, яростно махавшую рукой перед самым лицом Каманина. У нее возникло такое чувство, будто она видит их обоих впервые. Жестокая Таисия, что-то яростно доказывавшая и не допускавшая возражений, и безразличный Дмитрий, который во всем ищет выгоду для себя. Она вдруг поняла, что абсолютно не знает этих мужчину и женщину, находившихся с ней в одной комнате. Но самое смешное, что узнавать их ей совсем не хотелось. А еще Ирина осознала, что та любовь к Дмитрию, которая когда-то сладостно питала ее душу, исчезла. Испарилась словно бы по мановению волшебной палочки. Ирина почувствовала себя обманутой, причем самою собой. Еще несколько часов тому назад Дмитрий занимал все ее мысли, он безраздельно царствовал в ее сердце, а сейчас там вдруг не оказалось для него места. Столько лет любить мужчину, чтобы потом в одночасье понять, что любила не его самого, а лишь его образ? «Не глупо ли это?» — размышляла она, с каждой минутой убеждаясь, что эта холодность — не временный каприз и не последствия пережитого ею шока. Нет, это было внезапным прозрением. Нельзя любить картинку, которую она сама нарисовала, наделила ее жизнью и характером. Настоящий Дмитрий не имел ничего общего с тем человеком, кого Ирина придумала для себя. Это в итоге и привело ее к разочарованию в своих чувствах. Призрачная любовь превратилась в неудовлетворенность. Идеал не оправдал ее ожиданий, но Дмитрий в этом не был виноват, потому что он никогда и не скрывал своей сущности. Скорее, это сама Ирина, в силу своей неопытности, пыталась вдохнуть жизнь в то, что умерло уже давно. «Почему сейчас? — крутилось в голове. — Почему не раньше? А может, это ошибка и я все еще люблю его? Нет!»
— Замолчите, — попросила она, но ее никто не услышал. — Закройте рты!! — рявкнула она.
Таисия посмотрела на нее и улыбнулась.
— Ты посмотри, — она толкнула Дмитрия в бок. — «Отделали» ее виртуозно, а дар речи при этом никуда не пропал.
Дмитрий подошел и присел рядом с Ириной, нежно проведя пальцами по ее запястью, на котором запеклась кровь. Ирина быстро убрала руку под одеяло, ей были неприятны его прикосновения.
— О чем вы спорили? — спросила она.
— Я хочу увезти тебя в Брайтон, а этот эгоистичный кретин сопротивляется, — ответила Таисия и, оттолкнув Каманина в сторону, устроилась на полу так, чтобы видеть лицо Ирины. — Как сама-то считаешь, что будет лучше для тебя?
Ирина промолчала, тогда Таисия ответила вместо нее:
— Сейчас главное — не показываться деду на глаза, а то его кондратий хватит! Потом мы улетим в Брайтон. Я закажу билеты.
— На троих, — сказал Дмитрий.
Таисия ехидно хихикнула:
— Неужели ты, Каманин, определился?! Не поздно ли? А может, как раз вовремя? Конечно, столько бабок тебе привалило!
Ирина прикрыла глаза, ограждая себя от злости Таисии, и громко застонала из-за острой боли, внезапно пронзившей ее тело.
— Что случилось? — Таисия мгновенно переключилась с двоюродного брата на подругу. — Ира, не молчи!
— Все в порядке, — ответила Ирина и повернула голову на подушке. — Никуда мы не полетим, останемся в Москве. Мне нужно кое с кем встретиться.
— С кем? — спросил Дмитрий и нахмурился, потому что Ирина не ответила.
Глава 20
Войдя в дом, Марат прежде всего направился в ванную. Вымыл руки и ополоснул лицо, стараясь избавиться от напряжения, в котором он находился последние часы. Он посмотрел на себя в зеркало — и не увидел того уверенного мужчину, каким был всегда. Взгляд растерянный, кожа бледная, уголки губ опущены вниз. Марат испытывал слабость во всем теле, но, главное, он чувствовал, что мысли отказываются подчиняться ему, не поддаются его контролю, беспорядочно мечутся в голове и вызывают жуткое утомление. Событие, участником которого он стал, потрясло и вымотало его. Он ощущал себя беспомощным и крайне взволнованным. Остальные, напротив, поражали его своей холодностью, сквозившей в их лицах, и полнейшим спокойствием. Борис и вовсе выглядел так, будто он ездил ужинать в ресторан, а не наблюдал за этим насилием над женщиной.
