– Тебя потащила туда Катя? Не бойся, я не ревную.
– Ну допустим, – нахмурился он. – Никто Генриха не убивал. Я разговаривал с экспертом, который делал вскрытие. Никаких признаков насильственной смерти не выявлено.
Глория молча пригубила вино. Лавров сожалел, что он за рулем. Хотелось выпить чего-нибудь крепкого. Джина или перцовки. Несмотря на теплую погоду, он на кладбище продрог. Или это нервная дрожь от того, что Глория рядом.
Она спокойно занялась едой, в то время как Роман лихорадочно подбирал слова, способные объяснить его состояние. Они с Глорией слишком разные, но он бы много отдал, чтобы идти с ней по жизни рука об руку. Или хотя бы расследовать вместе «убийство» Генриха, которого никто не убивал.
– Разве тебе не показалась подозрительной эта внезапная смерть? – вдруг спросила она. – Внешне здоровый человек ни с того ни с сего падает и отдает концы.
– Ты же врач. Знаешь, что всякое бывает. Правда, я навел справки: Генрих Семирадский на сердце не жаловался.
– По-твоему, его переполнили эмоции по случаю женитьбы?
– Если это не была трагическая случайность, то Генриха могли только отравить какой-то пакостью, которую невозможно обнаружить. С другой стороны, погибший – не такая уж важная персона, чтобы убийца изощрялся. И еще: зачем совершать преступление на глазах кучи свидетелей?
– Это логические рассуждения. А что тебе подсказывает внутреннее чутье?
– На той вечеринке мне было не по себе, – признался Лавров. – Я ждал чего-то подобного.
– Видишь?!
– Мои личные ощущения не имеют значения.
– Ошибаешься. Именно к ним-то и следует прислушиваться.
– Я бы все равно ничего не смог сделать.
– Сколько человек было в зале, когда Генрих упал?
– Около тридцати, все очень разные.
– Кто-нибудь привлек твое внимание?
Лавров отложил вилку и задумался. Катя говорила о каком-то Балычеве и его пассии – юной красотке в желтом боа. Он с трудом припомнил девушку в зеленом платье и шейном шарфе из канареечных перьев. Но когда начался переполох, ее не было среди тех, кто столпился у бездыханного тела. Когда гости разъезжались, Лавров тоже ее не видел.
– Там было полно экстравагантных личностей.
– Экстравагантность – не порок, – улыбнулась Глория. – Просто у людей обостренная потребность самовыразиться.
– Вы с Катей сговорились?
– Она тоже считает, что Генриха убили?
– Она готова допустить это лишь бы…
– Быть с тобой? Я тебя предупреждала, Рома. Задурил барышне голову и в кусты?
Лавров сердито вздохнул и отвернулся. По реке плыл прогулочный катер, деревья на том берегу начали покрываться зеленью. Казалось, там стоит зеленый туман.
– Есть один человек, который имел зуб на Генриха, – сказал он. – Некто Балычев. Надо бы с ним встретиться и поговорить.
– О чем?
Он плохо представлял себе, каким должен быть разговор с господином Балычевым, и надеялся сориентироваться на ходу.
– Катя хочет помочь Доре Дудинской. Они были подругами, потом разошлись. А в общем, ты права. Катя ищет предлог для наших встреч. Я с себя вины не снимаю, но и не намерен потакать ей.
– Искать убийцу Генриха очень опасно.
– С чего ты взяла?
– Я чувствую.
– Тогда подскажи, каким образом это произошло. Его отравили?
– Не знаю, – покачала головой Глория, сосредоточиваясь. – Я не вижу, чтобы ему добавляли яд в еду или питье. Он волновался и мало ел. Совсем мало…
– Зато пил много шампанского.
– Шампанское тут ни при чем…
– Тогда, может быть, укол?
– Не вижу…
– Дали что-нибудь понюхать? Или выкурить? Кстати, он курит? Похоже, нет. Я не видел его с сигаретой. Что же с ним случилось?
Глория развела руками. Она не могла понять, что послужило причиной смерти бывшего однокашника, и это пугало ее.
– Никто из гостей Доры, кажется, не желал ему зла. Хотя… один человек был просто пропитан ненавистью. Да! Неприметный господин с молодой подружкой. Может, это и есть Балычев?
Глория как будто бы смотрела на реку, но на самом деле видела ту злосчастную вечеринку – бездыханного жениха, рыдающую невесту, испуганных гостей.
– Если Балычев убил Генриха, как он это сделал?
– Пока не могу сказать. Я еще на кладбище пыталась определить, что стряслось с Генрихом. Он сам в недоумении. Не успел ничего сообразить! У него было плохое предчувствие, которое усиливалось во время помолвки. Особенно, когда Дора знакомила его с гостями.
– Ты… имеешь в виду…
– Я говорила с ним.
– На кладбище? – поразился Лавров. – Он же…
– Мертв, – кивнула она. – Но не безмолвен. Он пытался объяснить мне, что с ним случилось. Генрих, бедняга, ничего не понял. Он умер быстрее, чем у него появилась какая-либо мысль по сему поводу.
– Вот это да! Если он ничего не понял, то как же нам понять?
– Нам легче. Мы можем наблюдать, рассуждать и обмениваться мнениями. Мы можем задавать вопросы другим людям.
– Мы? – обрадовался Лавров. – Я могу на тебя рассчитывать? Почему ты решила помогать мне?
– Я хочу видеть тебя живым.
У него пересохло в горле, а по спине побежали мурашки. Пришлось глотнуть воды, чтобы скрыть охватившую его панику. Страх накатил ледяной волной и схлынул, оставив после себя мелкую дрожь.
– Все так серьезно?
– Да, – без улыбки подтвердила Глория. – Тебе не следует вмешивать в это дело Катю. Запрети ей даже заикаться о том, что в клубе произошло убийство! Будь предельно осторожным. Один твой интерес к смерти Генриха уже может стоить тебе жизни. Так что действуй незаметно, выбирай окольный путь.
– Легче забыть о Генрихе, и дело с концом.
– Но ведь ты не забудешь.
– Я вроде бы ничего не начинал…
– Разве? Ты побывал у эксперта, потом явился на похороны.
– Каюсь. Любопытство сильнее меня. Если я чего-то не понял, не могу успокоиться.
– Знаешь, что? Привези ко мне Дору, как только она оправится от потрясения. Устрой нам встречу в моей квартире на Шаболовке. И позаботься, чтобы об этом никто не знал…
Глава 9
Майор полиции, которого Роман знавал еще старлеем, выглядел измотанным. Он отказался от спиртного и сказал, что торопится.
