«Аф… йомен… – нашептывал кто-то мне в уши, – …эвибр… тах…»
Я трясла головой, якобы отгоняя комаров. Благо, вокруг нас гудели мошки и прочие кровососы. Так что мои движения не вызывали у Сеньки вопросов.
«Аф… йомен… пе… йах…»
Трасса была не очень оживленная. Мимо нас изредка проезжали грузовики, фуры, лесовозы. Попадались и легковушки, но ни одна мне не приглянулась.
– Ты че, дотемна решила тут стоять? – не выдержал мой провожатый. – Думаешь, тебе карету подадут? Голосуй давай! Дальнобойщики – мужики добрые, подкинут бесплатно. Вид у тебя больно жалкий. Денег не спросят, не боись.
– До Москвы далеко?
– Ну, ты даешь! Не помнишь, сколько вы ехали? С перепугу память отшибло?
– Заблудился бы в лесу, у тебя самого бы крыша поехала, – огрызнулась я.
– Меня батя научил ориентироваться. Я из любой чащи выйду, – похвастался Сенька.
– Вот и радуйся.
– А твой батя кем работает?
– Никем. Он умер.
Мальчишка примолк, ошарашенный моим ответом.
– Прости. Я ж не знал.
– Не огорчайся. Мне без него лучше стало.
Сенька окончательно растерялся и замолчал надолго. Я тоже молчала. Мимо нас неслись машины, обдавая пылью и выхлопными газами. Солнце начало припекать.
Из-за поворота вынырнул легковой автомобиль зеленого цвета.
– «Нива», – безошибочно определил сын лесника. – Хорошая тачка. Гляди, не пропусти. Голосуй!
Я хотела махнуть рукой, но та повисла плетью и не слушалась. Сенька выступил вперед и отчаянно замахал обеими руками. Ему надоело торчать со мной на обочине и дышать пылью.
«Нива» притормозила и, не доезжая до нас, остановилась. Сенька резво потрусил к машине.
– Девчонку возьмете? Ей в Москву надо. Сестренка моя.
Водитель вопросительно обернулся к пассажиру на заднем сиденье. Тот согласно кивнул.
– Возьмем, – усмехнулся водитель.
– Только у нас денег нет, дяденька.
– Я понял. Зови сестренку, пусть садится.
– Вы ее того… не трожьте, – попросил мальчишка, покосившись на пассажира. Тот ему не понравился, но отступать было поздно. – Обещаете?
– Решай быстрей, едет она или нет. Мы торопимся.
– Эй! – повернулся ко мне Сенька. – Они тебя берут. Бесплатно.
Я с трудом сдвинулась с места. Ноги не несли меня к той «Ниве». Лицо водителя показалось мне суровым, неприветливым. Пассажира я не рассмотрела. Все мое тело налилось свинцом, а сердце испуганно затрепыхалось в груди.
Водитель наклонился и распахнул переднюю дверцу. Я села в машину, охваченная ужасным предчувствием. Что еще меня ждет на пути к свободе?
«Нива» тронулась и покатила вперед, набирая скорость. Моя шея одеревенела. Я хотела обернуться, попрощаться с сыном лесника, хотя бы махнуть ему рукой… но не смогла этого сделать. В моей памяти вдруг всплыл сон, который мучил меня всю ночь.
Темная глубокая вода… остов погибшего корабля на дне. Корабль глядит на меня сотнями круглых глаз-иллюминаторов. Его бока обросли ракушками. Слабое течение колышет водоросли. Где-то внутри, в его необъятных недрах находится источник звуков, которые тревожат меня… Над водой висит белое мертвое лицо луны. Плещутся волны…
«Тах… пе… аф…»
– Далеко собралась? – осведомился мужской голос у меня за спиной.
Я вздрогнула, и мертвый корабль пропал. Пропала вода, луна на ночном небе, прекратился плеск волн. Стало слышно, как работает мотор «Нивы» и что-то напевает себе под нос водитель.
– Я уж думал, что потерял тебя!
Этот знакомый голос пригвоздил меня к сиденью. Я сжалась и затаила дыхание…
Глава 11
Москва
Бывший сослуживец добыл для Лаврова адрес женщины, на которую был зарегистрирован телефон свидетельницы из ресторана «Магриб». Хозяйку номера звали Ольга Черенкова, она проживала на улице Пресненский вал.
Сыщик решил немедленно нанести ей визит. Ольга не брала трубку, и это показалось ему плохим знаком.
На площадку пятого этажа выходили двери трех квартир. Дом был старый, но лифт исправно ходил вверх-вниз, лестницы чисто убраны, стены покрашены.
– Вы к кому? – спросила пожилая дама с собачкой, которая вышла из лифта.
– К Черенковым. Звоню, звоню, а они не открывают. Может, ушли куда?
– Из Черенковых тут жила одна Ольга. Родители ее умерли, муж давно уехал на заработки, да так и не вернулся.
– Как, жила? Она что, переехала?
Старушка, отдуваясь, достала из кармана ключи от своей квартиры и держала их в руке. Ее серый пес тявкал на Лаврова.
– Фу, Гога, угомонись! Оглушил совсем!
Гога внял окрику хозяйки и затих, дружелюбно виляя хвостом. Лаял он, похоже, только для порядка.
– Переехала Оленька, насовсем, – вздохнула старушка.
– Куда?
– На кладбище, милый. Вон что получилось! Я думала, она меня хоронить будет, а вышло наоборот. Я ее в последний путь проводила. Все чин-чином. Соседи помогали, кто чем мог. Похороны организовал директор фирмы, где Оленька трудилась. Не поскупился. Молебен заказал в храме, поминки. А ты кем ей приходишься?
– Знакомый.
– Опоздал, знакомый.
– Простите, а… что с Ольгой случилось?
– От чего померла? Убили ее, милый. Прямо в подъезде ударили по голове, ограбили… золото сняли, кошелек с деньгами забрали. Вот жизнь пошла! Думаете, бандюг этих найдут?
Лавров молча смотрел на старушку. Пес тоже не сводил с хозяйки блестящих круглых глаз. Ему хотелось домой, к мисочке с едой и мягкой постельке. Пожилые дамы балуют своих питомцев. Надо же о ком-то заботиться, кого-то холить, кому-то угождать.
– То-то Ольга трубку не берет… – пробормотал сыщик.
– Мертвая она. А телефон, видать, грабители продали. За копейки, какой-нибудь шпане.
– Ну да, – вздохнул Лавров.
Он надеялся уже сегодня заполучить описание предполагаемого убийцы. Но тот не дремлет. Заметает следы. Значит, Ольга не ошиблась. Она видела преступника и обратила внимание на его действия. Одна из многих, которые присутствовали при трагедии в ресторане «Магриб», кинотеатре «Факел», клубе «Фишка».
«Ты сам свидетель гибели Генриха Семирадского, – поддел его внутренний критик. – А толку-то? Проморгал убийцу, хотя тот наверняка был в зале. Должно быть, Ольга волею случая находилась рядом с ним и заметила что-то подозрительное.
