– Что это? – полюбопытствовал он. – Саперави? Мерло?
– Напиток забвения, – посмеивались девушки. – Выпьешь и позабудешь земную жизнь. Останешься с нами. Навсегда!
Лавров готов был поклясться, что Глория где-то рядом, наблюдает за ним и ревнует. Впрочем, она к нему равнодушна. Но почему он ощущает ее присутствие? Даже «напиток забвения» не помогает отрешиться от нее.
Между тем блондинка с брюнеткой осыпали его своими ласками. От них пахло сладкими восточными духами и чем-то пряным, похожим на перец.
– Что вам от меня надо, плутовки?
– Сам догадайся, – прошептала Хаса.
– Может, он девственник? – расхохоталась Тахме.
– Тогда мы избавим его от этого недостатка.
Блондинка налила еще вина и протянула бокал Лаврову.
– Выпей!
Он чувствовал, как с каждым глотком к нему возвращаются силы. Боль в затылке притупилась. Он сообразил, что девушки освободили его руки и ноги от веревок. Но мысль о побеге не пришла ему в голову. Куда бежать из царства мертвых?
«Не пей вина, – нашептывал ему женский голос. – Не поддавайся нежным чарам! Будь осторожен!»
Хозяин пещеры восседал на троне и любовался эротической игрой танцовщиц с пленником. Они представляли собой чудесное трио: красивый мужчина и две обольстительные гурии. Ему нравились такие зрелища.
– Веселей, мои чертовки! – подбадривал он девушек. – Берите его в оборот!
Лавров почувствовал желание и потянулся губами к брюнетке, которая чем-то напоминала ему Глорию. Уста их слились в жарком поцелуе. Язык Тахме был подобен ядовитому жалу, которое проникало все глубже и глубже…
Он с трудом оторвал ее от себя и сплюнул. Однако яд, казалось, успел отравить его кровь. Перед глазами все поплыло, свод пещеры опустился ниже, воздух загустел от сладких испарений, голова закружилась. Пальцы блондинки расстегивали его брюки, но пленник этого почти не чувствовал…
– Ему плохо! – испугалась Хаса. Она отпрянула в сторону и вопросительно уставилась на хозяина. – Что делать, Плутон?
– Черт вас побери! – разозлился тот. – Вы перестарались! Испортили мне удовольствие!
– Мы действовали как всегда…
– Нужно было учесть, что у него сотрясение мозга.
Лавров сквозь пелену дурноты подумал, сколько он уже перенес сотрясений. Его голова страдала чаще остальных частей тела, и это не могло не сказаться. Теперь малейшая травма приводила к печальным последствиям. Раньше какой-то ушиб не свалил бы его, выпей он хоть ведро вина.
Он пытался ухватиться сознанием за что-нибудь приметное: за факел на стене, за недовольную физиономию владыки подземелья, за алые губки красотки Хасы. Ее груди светились в полумраке подобно двум лунам… но это не взволновало сыщика.
– Зря ты дала ему второй бокал, – сокрушалась она.
– Кто же знал, что он окажется таким хлипким? – огорчилась Тахме. – На вид парень хоть куда!
– Внешность обманчива.
– Вижу!
– Цыц! – рассвирепел Плутон, слезая с трона. – Я сам разберусь, кто виноват! И примерно накажу.
Плясуньи скисли. Хозяин слов на ветер не бросает. Оставит на неделю без вкусненького или отберет подаренные украшения. А то и запрет в каменном колодце, где можно только стоять. Ни сесть, ни лечь, ни поесть, ни попить. Такое случалось редко, но запоминалось надолго. Плутон – добрый и заботливый, если его не злить. В гневе он становится страшен.
– Ты же сам велел взять его в оборот, – захныкала Тахме.
– Да, ты сам велел… – вторила Хаса.
– Заткнитесь! – прикрикнул он, приближаясь к сидящему на полу пленнику. – Кто ты такой, приятель? Я проверил твои карманы, они пусты.
Плутон наклонился, и сыщик узнал в нем Балычева. Высокий лоб, прямой нос, нервный рот. Правильные черты, которые не бросаются в глаза. Такое лицо может быть у офисного клерка, у менеджера, у водителя, у инженера или врача. У кого угодно.
– Мы уже виделись…
– Верно, – кивнул Балычев. – У меня хорошая память. Ты присутствовал на помолвке, которая закончилась смертью жениха.
– Ты убил его?
– Тебе-то какое дело?
Лавров подумал, что, в сущности, Плутон прав. Ему не стоило лезть в чужие разборки. Не стоило идти на поводу у Кати, которая старалась возобновить их угасший роман. Чувство вины – плохой советчик.
Блондинка и брюнетка, не потрудившись прикрыться, жались друг к дружке. Они не отходили далеко в надежде, что понадобятся Плутону, который сменит гнев на милость.
– Ты явился на кладбище, чтобы выследить меня?
– Да, – признался Лавров.
– Зачем?
– Интересно…
Тело не слушалось его, сознание меркло. Но вопросы Плутона с лицом Балычева звучали отчетливо и были понятны.
«Похоже, тебя напоили вином с добавлением наркотика, – сообщил ему внутренний голос. – Плутон не промах. Умеет развязывать языки!»
«Зато у меня перестала болеть голова», – мысленно ответил Роман.
Вероятно, под действием наркотика у него появилось чувство, что Глория где-то рядом.
– Как она пробралась сюда?
– Кто? – оглянулся Плутон. – Ты о ком? Здесь никого нет, кроме нас с тобой и двух моих «чертовок». Они хороши в постели, но поразительно глупы. Ум и чувственность не сочетаются в женщинах. Либо одно, либо другое. Согласен?
– Нет.
– Молодец! – похвалил его хозяин пещеры. – Не бери на веру чужое мнение. Люди изворотливы и лживы. Так и норовят напакостить. Не делом, так хоть словом. Я тоже вру, приятель! Это довольно увлекательно. Вранье ценится куда выше правды. Грех этим не воспользоваться. Ты ведь поверил, что умер?
– Ну… почти.
Плутон-Балычев рассмеялся. Он наслаждался беседой с пленником не меньше, чем разнузданным канканом своих девиц.
– Значит, я жив?
– И да, и нет, приятель. Ты жив, пока я не убил тебя. А кто помешает мне сделать это? Надоест твое молчание, и пущу тебя в расход.
– Я не молчу, – выдавил Лавров, стараясь держать глаза приоткрытыми. – Я говорю…
– Тогда скажи, зачем ты следил за мной?
– Искал убийцу Генриха…
– Нашел, и что?
– Как у тебя это получается?
– Я умею ненавидеть и мстить, – криво улыбнулся Балычев. – Зря ты перешел мне дорогу. Теперь тебе крышка. Из царства мертвых обратного пути нет. Даже сладкоголосый Орфей не смог вывести из Тартара свою Эвридику! Хотя получил на то разрешение. Сечешь?
– В таком случае исполни мое последнее желание.
– Какое?
