– Но, Хэнк, разве у тебя нет подружки?
– Нет, никого. Я затворник.
– Но ты ведь всегда в стихах пишешь о женщинах.
– То в прошлом. Сейчас настоящее.
– А как же Лидия?
– Лидия?
– Да, ты же мне про нее рассказал.
– Что я тебе рассказал?
– Ты рассказал, как она избила двух других женщин. Ты и меня ей позволишь избить? Я ведь не очень большая, знаешь ли.
– Этого не будет. Она переехала в Феникс. Говорю тебе, Кэтрин, ты – самая исключительная женщина, которую я искал. Пожалуйста, верь мне.
– Мне надо будет договориться. Нужно, чтобы кто-то за моей кошкой присмотрел.
– Хорошо. Но знай одно: тут все чисто.
– Но, Хэнк, не забывай, что ты мне рассказывал о своих женщинах.
– Что рассказывал?
– Ты говорил: «Они всегда возвращаются».
– Это просто треп мужской.
– Я приеду, – сказала она. – Как только тут все улажу, забронирую билет и скажу тебе номер рейса.
Когда я был в Техасе, Кэтрин рассказала мне о своей жизни. Я был лишь третьим мужчиной, с которым она спала. Первыми были ее муж, один алкаш – звезда ипподрома, – и вот теперь буду я. Ее бывший, Арнольд, каким-то образом занимался шоу-бизнесом и искусством. Как у него получалось, я в точности не знал. Он постоянно подписывал контракты с рок-звездами, художниками и так далее. Бизнес его на 60 000 долларов погряз в долгах, но процветал. Одна из тех ситуаций, когда чем глубже в заднице, тем лучше живешь.
Не знаю, что случилось со звездой ипподрома. Наверное, просто сбежал. А затем Арнольд подсел на кокаин. Кокс изменил его в одночасье. Кэтрин говорила, что перестала его узнавать. Сущий ужас. На «скорой помощи» – в больницу. А на следующее утро он сидел в конторе как ни в чем не бывало. Потом на сцену вышла Джоанна Дувр. Высокая статная полумиллионерша. Образованная и полоумная. Они с Арнольдом начали делать бизнес вместе. Джоанна Дувр торговала искусством, как некоторые торгуют кукурузными фьючерсами. Она открывала неизвестных художников на пути к славе, по дешевке скупала их работы и продавала втридорога после того, как их признавали. У нее был на такое глаз. И великолепное 6-футовое тело. Она начала видеться с Арнольдом чаще. Однажды вечером Джоанна заехала за ним, облаченная в дорогое вечернее платье в обтяжку. Тогда Кэтрин поняла, что для Джоанны и впрямь главное – взять быка за рога. И вот после этого, куда бы Арнольд с Джоанной ни выезжали, Кэтрин ехала с ними. Они были трио. У Арнольда был очень низкий позыв к сексу, и Кэтрин волновало не это. Она беспокоилась о бизнесе. Затем Джоанна выпала из кадра, а Арнольд влез в кокс еще глубже. «Скорую» вызывали все чаще. Кэтрин в конце концов развелась с ним. Но они по-прежнему встречались. Каждое утро в 10.30 она привозила в контору кофе для всех сотрудников, и Арнольд включил ее в штат. Это позволило ей сохранить за собой дом. Там они с Арнольдом время от времени ужинали, но никакого секса. И все же – он в ней нуждался, она его опекала. Помимо этого, Кэтрин верила в здоровую пищу и из мяса признавала только курицу и рыбу. Прекрасная женщина.
33
Через день или два около часу дня мне в дверь постучали. На крыльце стоял художник, Монти Рифф, – так он меня известил, во всяком случае. Еще он сообщил, что я, бывало, надирался с ним вместе, когда жил на авеню Делонгпре.
– Я вас не помню, – сказал я.
– Меня Ди Ди привозила.
– А, правда? Ну заходите. – У Монти с собой была полудюжина пива и высокая статная женщина.
– Это Джоанна Дувр, – представил он.
– Я не попала на ваши чтения в Хьюстоне, – сказала она.
– Лора Стэнли мне про вас рассказала, – ответил я.
– Вы ее знаете?
– Да. Но я переименовал ее в Кэтрин, в честь Кэтрин Хепберн.
– Вы ее в самом деле знаете?
– И довольно неплохо.
– Насколько неплохо?
– Через день-два она прилетает ко мне в гости.
– В самом деле?
– Да.
Мы допили полудюжину, и я вышел прикупить еще. Когда я вернулся, Монти уже свалил. Джоанна сказала, что у него встреча. Мы заговорили о живописи, и я вытащил кое-что свое. Она взглянула и решила, что парочку, пожалуй, купит.
– Сколько? – спросила она.
– Ну, сорок долларов за маленькую и шестьдесят за большую.
Джоанна выписала мне чек на сто долларов. Затем сказала:
– Я хочу, чтобы ты со мною жил.
– Что? Это довольно неожиданно.
– Оно того стоит. У меня есть кое-какие деньги. Только не спрашивай, сколько. Я даже придумала, почему нам следует жить вместе. Хочешь, скажу?
– Нет.
– Во-первых, если бы мы жили вместе, я бы взяла тебя в Париж.
– Ненавижу ездить.
– Я бы показала тебе такой Париж, который бы тебе точно понравился.
– Дай подумать.
Я наклонился и поцеловал ее. Потом поцеловал еще раз, чуть дольше.
– Блядь, – сказал я, – пошли в постель.
– Ладно, – ответила Джоанна Дувр.
Мы разделись и завалились. В ней было 6 футов росту. До этого у меня бывали только маленькие женщины. А тут странно – докуда ни дотянись, там еще и еще. Мы разогрелись. Я подарил ей 3 или 4 минуты орального секса, затем оседлал. Она была хороша – она в самом деле была хороша. Мы подмылись, оделись, и она повезла меня ужинать в Малибу. Рассказала, что живет в Галвестоне, Техас. Оставила номер телефона, адрес и сказала, чтобы я приезжал. Я ответил, что приеду. Она сказала, что насчет Парижа и всего остального она серьезно. Хорошая поебка была, и ужин тоже отличный.
34
На следующий день позвонила Кэтрин. Она сказала, что уже взяла билеты и прилетает в Лос-Анджелес-Международный в пятницу в 2.30 дня.
– Кэтрин, – промямлил я, – я должен тебе кое-что сказать.
– Хэнк, ты что – не хочешь меня видеть?
– Я никого так не хочу видеть, как тебя.
– Тогда в чем же дело?
– Ну, ты знаешь Джоанну Дувр…
– Джоанну Дувр?
– Ту… ну, сама понимаешь… твой муж…
– Что там с ней, Хэнк?
– Ну, она ко мне приезжала.
– В смысле, приезжала к тебе домой?
– Да.
– И что?
– Мы поговорили. Она купила две мои картины.
– Что-то еще произошло?
– Д-Да.
Кэтрин замолчала. Потом произнесла:
