– Слушай, я ведь даже не спрашиваю, чем ты занималась, Сара.
– Спасибо, ты очень добрый.
– Я бы хотел тебя увидеть. Сегодня вечером. Приезжай.
– Хэнк, ну, я не знаю…
– Приезжай. Просто поговорим.
– Я дьявольски расстроена. Мне плохо было, как не знаю кому.
– Слушай, давай я так скажу: ты у меня – номер первый, а второго номера вообще не существует.
– Ладно. Буду около семи. Слушай, меня два клиента ждут…
– Хорошо. Увидимся в семь.
Я положил трубку. Сара и впрямь добрая душа. Потерять ее из-за Тани – просто смешно. Однако и Таня кое-что мне дала. Сара же заслуживает лучшего обращения. Люди обязаны друг другу некой верностью, что ли, даже если не женаты. В каком-то смысле доверие должно быть еще глубже именно потому, что не освящено законом.
М-да, нам нужно вино, хорошее белое вино.
Я вышел, сел в «фольксваген» и поехал к винной лавке рядом с супермаркетом. Мне нравится часто менять винные лавки, поскольку продавцы запоминают твои привычки, если приходишь денно и нощно и чуть ли не все скупаешь. Я ощущал их недоумение: почему это я еще не сдох? – и от этого мне становилось неуютно. Возможно, правда, они ни о чем подобном и не думают, но человек, в конце концов, становится параноиком, если у него по 300 бодунов в год.
В этой новой точке я нашел четыре бутылки хорошего белого вина и вышел с ними наружу. Снаружи стояли четверо пацанов-мексиканцев.
– Эй, мистер! Дай нам денег! Эй, мужик, ну дай денег-то!
– Зачем вам?
– Надо, мужик, надо, сам знаешь!
– Коки купить?
– Пепси-колы, чувак! Я дал им 50 центов.
(БЕССМЕРТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ ПРИХОДИТ НА ВЫРУЧКУ УЛИЧНЫМ БЕСПРИЗОРНИКАМ)
Они убежали. Я распахнул дверцу «фолька» и поставил вино на сиденье. Но тут мимо пронесся фургон, его дверца с лязгом распахнулась. Изнутри грубо выпихнули женщину. Молодая мексиканка, года 22, без грудей, в серых брючках. Черные волосы немыты и жидки. Мужик орал на нее из кабины:
– БЛЯДЬ ПРОКЛЯТАЯ! БОЛЬНАЯ ЕБАНАЯ БЛЯДЬ! ДАВНО ПОРА БЫЛО ДАТЬ ТЕБЕ ПИНКА ПОД СРАКУ!
– ТУПОЕ МУДАЧЬЕ! – орала в ответ та. – А ОТ ТЕБЯ ГОВНОМ ВОНЯЕТ!
Мужик выскочил из фургона и побежал за ней. Она рванула к винной лавке. Мужик увидел меня, бросил погоню, вернулся в кабину и с ревом дернул по стоянке, затем развернулся и укатил вниз по бульвару Голливуд.
Я подошел к ней:
– С вами все в порядке?
– Да.
– Я могу для вас что-нибудь сделать?
– Да, отвезите меня на Ван-Несс. Угол Ван-Несс и Франклина.
– Хорошо.
Она залезла в «фольксваген», и мы выехали на Голливуд. Я свернул вправо, потом влево – и мы оказались на Франклине.
– А у тебя много вина, а? – спросила она.
– Угу.
– Пожалуй, мне выпить надо.
– Выпить почти всем надо, только они об этом не знают.
– Я – знаю.
– Можем ко мне поехать.
– Ладно.
Я развернулся, направляясь обратно.
– У меня есть деньги, – сказал я.
– Двадцать баксов, – ответила она.
– За щеку берешь?
– Как никто другой.
Когда мы добрались до дому, я нацедил ей стакан вина. Оказалось теплым. Она не возражала. Я тоже выпил теплого. Потом стащил штаны и вытянулся на постели. Она вошла в спальню вслед за мной. Я вытянул из трусов свою квелую нитку. Девка на нее сразу набросилась. Кошмарно – совершенно никакого воображения.
Вот же срань, подумал я.
Я оторвал голову от подушки:
– Давай же, малышка, начинай! Какого хуя ты там делаешь?
У меня никак не получалось отвердеть. Она сосала и смотрела мне в глаза. Худшая сосюра, что у меня бывала в жизни. Девка потела минуты две, потом отползла. Вытащила из сумочки носовой платок и сплюнула в него, как будто сперму отхаркивала.
– Эй, – сказал я, – что за поеботину ты мне тут вешаешь? Я не кончил.
– Нет, кончил, кончил!
– Эй, ну уж я-то знаю!
– Ты спустил мне прямо в рот.
– Кончай херню пороть! Ну-ка давай!
Она начала заново, но так же погано. Я не стал ей мешать, надеясь на лучшее. Еще та блядина. Она кусала и сосала. Как будто лишь притворялась, что берет, как будто мы оба всего лишь притворялись. Мой хуй оставался мягок. Она продолжала.
– Ну ладно, ладно, – сказал я, – хватит уже. Заебало. – Я дотянулся до штанов и вытащил из кармана бумажник. – Вот твоя двадцатка. Теперь можешь идти.
– Как насчет прокатиться?
– Ты меня только что прокатила.
– Мне надо на угол Франклина и Ван-Несс.
– Ладно.
Мы вышли к машине, и я отвез ее на Ван-Несс. Отъезжая, я заметил, как она подняла руку с оттопыренным большим пальцем. Она ехала стопом.
Вернувшись, я позвонил Саре еще раз.
– Ну, как оно все? – спросил я.
– Сегодня – медленно.
– Ты по-прежнему приезжаешь вечером?
– Я же сказала, что приеду.
– У меня есть хорошее белое вино. Все будет как в старые времена.
– А ты еще с Таней встречаться собираешься?
– Нет.
– Не пей ничего, пока я не приеду.
– Ладно.
– Мне идти надо… Только что клиент зашел.
– Ладно. До вечера.
Хорошая женщина Сара. Мне следует подтянуться. Мужику нужно много баб, только если они все никуда не годятся. Мужик может вообще утратить свою личность, если будет слишком сильно хреном по сторонам размахивать. Сара заслуживает гораздо лучшего, нежели я ей даю. Теперь все зависит от меня. Я вытянулся на кровати и вскоре уснул. Разбудил меня телефон.
– Да? – спросил я.
– Вы – Генри Чинаски?
– Да.
– Я всегда обожала вашу работу. По-моему, никто не пишет лучше вас!
Голос у нее был молодой и сексуальный.
– Я и впрямь кой-чего хорошего написал.
– Я знаю. Я знаю. У вас в самом деле были все эти романы с женщинами?
– Да.
– Слушайте, я тоже пишу. Я живу в Лос-Анджелесе, и мне бы хотелось приехать к вам повидаться. Я бы хотела показать вам свои стихи.
– Я не редактор и не издатель.
– Я знаю. Слушайте, мне девятнадцать лет. Я просто хочу приехать к вам в гости.
