я взял штопор и откупорил верхушку нового французского вина, пропихнув крошки пробки и прочего дерьма в вино, как я обычно делал. только официанты в кино могут открывать французское вино без лажи.
я сделал первый хороший глоток. с пробкой и всем остальным. протянул ей бутылку.
нога у нее упала с кровати. лицо стало как у рыбы. она хорошенько глотнула.
я забрал у нее вино. казалось, маленькие крошки пробки в бутылке не знают, куда деваться. от некоторых я избавился.
- ты хочешь, чтобы я тебя в жопу выебала? - спросила она.
- ЧТО?
- а я МОГУ!
она поднялась с кровати, подошла к верхнему ящику комода, застегнула у себя на талии этот ремень и повернулась ко мне - и прямо на меня посмотрел ЗДОРОВЕННЫЙ целлулоидный хуй.
- десять дюймов! - рассмеялась она, выпячивая живот, подсовывая эту штуку прямо мне под нос. - и никогда не опускается, никогда не изнашивается!
- ты мне раньше больше нравилась.
- ты не веришь, что мой старший брат - Хайме Браво, великий тореадор?
о какая - стоит с привязанным целлулоидным хуем и спрашивает меня про Хайме Браво.
- я не думаю, что Браво имел бы в Испании успех, - сказал я.
- а ты бы имел в Испании успех?
- черт, да я в Лос-Анжелесе успеха не имею. а теперь сними, пожалуйста, этот уморительный искусственный хуй...
она отстегнула его и сложила обратно в верхний ящик комода.
я вылез из постели и сел на жесткий стул, отхлебывая из горла. она нашла себе другой стул, и вот так мы и сидели друг напротив друга, голые, и передавали другу другу бутылку.
- это мне почему-то напоминает старый фильм с Лесли Ховардом, хотя эту часть они бы ни за что не сняли. это же Ховард в кино по Сомерсету Моэму снимался?
БРЕМЯ СТРАСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ?
- я не знаю этих людей.
- правильно. ты слишком молодая.
- а тебе нравился этот Ховард, этот Моэм?
- у них у обоих стиль был. много стиля. но почему-то с ними обоими часы ли пройдут, дни или годы - начинаешь, в конечном итоге, думать, что тебя облапошили.
- но у них у обоих было то, что ты называешь "стилем"?
- да, стиль очень важен. множество людей орет правду, но без стиля она беспомощна.
- у Браво есть стиль, у меня есть стиль, у тебя есть стиль.
- хоть чему-то научилась.
потом я снова залез в постель. за мной - она. я попробовал снова. ничего не вышло.
- сосешь? - спросил я.
- конечно.
она взяла его в рот и что-то из меня выжала.
я дал ей еще пятерку, оделся, отхлебнул еще вина и спустился по лестнице, перешел через дорогу к заправке. аккумулятор зарядили полностью. я заплатил работнику, выкатил задним ходом машину, дернул по 8-й авеню. 2 или 3 мили за мною висел легавый на мотоцикле. в бардачке у меня лежала пачка КЛОРЕТОВ, я ее вытащил, извлек 3-4. лягаш, наконец, отлип и прицепился к какому-то япу, который внезапно свернул влево на бульвар Уилтшир, не включив поворотника и не просигналив рукой. они заслужили друг друга.
когда я приехал к себе, женщина спала, а маленькой девочке захотелось, чтобы я почитал ей из книжки под названием ЦЫПЛЯТА КРОХИ СЬЮЗАН. это было ужасно. Бобби нашел картонный ящик, чтобы в нем могли спать цыплята. он поставил его в угол за кухонную плиту. потом Бобби насыпал немного кашки Крохи Сьюзан в маленькую тарелочку и аккуратно поставил ее в ящик, чтобы цыплята могли немножко пообедать. а Кроха Сьюзан смеялась и хлопала своими маленькими жирными ладошками.
позже выясняется, что два других цыпленка - петушки, а Кроха Сьюзан наседка, наседка, отложившая чудеснейшее на свете яйцо. вот те на.
я уложил маленькую девочку, зашел в ванную и пустил в ванну горячую воду. потом залез туда и подумал: в следующий раз, когда аккумулятор сядет, пойду в кино.
потом я вытянулся в горячей воде и забыл обо всем. почти.
Президент Соединенных Штатов Америки сел в машину в окружении своих агентов. На заднее сиденье сел. Стояло темное и ничем не выдающееся утро. Никто не говорил ни слова. Они покатили вперед, и шины шуршали по улицам, все еще мокрым от ночного дождика. Молчание было необычнее, чем когда-либо раньше.
Они некоторое время ехали, затем Президент спросил:
- Послушайте, а ведь это дорога не в аэропорт?
Агенты не ответили. Отпуск был запланирован. Две недели в личном доме. Самолет ждал его в аэропорту.
Снова начало моросить. Похоже, опять дождь припустит. Все, включая самого Президента, были одеты в тяжелые плащи; шляпы; от этого казалось, что в машине не продохнуть. Снаружи холодный ветер не утихал.
- Водитель, - сказал Президент, - мне кажется, вы на неверном пути.
Водитель не ответил. Остальные агенты смотрели прямо вперед.
- Послушайте, - сказал Президет, - может кто-нибудь подсказать этому человеку правильную дорогу в аэропорт?
- Мы не едем в аэропорт, - произнес агент слева от Президента.
- Мы не едем в аэропорт? - переспросил Президент.
Агенты снова затихли. Морось перешла в дождь. Водитель включил дворники.
- Слушайте, в чем дело? - спросил Президент. - Что тут происходит?
- Которую неделю уже льет, - сказал агент, сидевший с водителем. Это угнетает. Хорошо бы немного солнышка.
- Я б тоже не отказался, - подтвердил водитель.
- Тут что-то не так, - сказал Президент. - Я требую знать...
- Вы больше не в том положении, чтобы требовать, - ответил агент справа.
- Вы имеете в виду?.. - начал Президент.
- Мы имеем в виду, - ответил тот же агент.
- Это будет покушение? - спросил Президент.
- Вряд ли. Это старомодно.
- Тогда что...
- Прошу вас. У нас приказ ничего не обсуждать.
Они ехали так несколько часов. Дождь не прекращался. Никто не произносил ни слова.
- Теперь, - произнес агент слева, - еще один круг и сворачивай. Хвоста нет.
Дождь нам очень помог.
Машина еще немного покружила по местности и свернула на узенькую грунтовку. Было грязно, и колеса то и дело скользили, проворачивались, потом снова отыскивали опору, и машина продвигалась вперед. Человек в желтом дождевике посветил фонариком и направил их в открытые ворота гаража. Место было уединенным, вокруг много деревьев. Слева от гаража стояла небольшая ферма. Агенты открыли двери машины.
