УЧИТЕСЬ РИСОВАТЬ ДОМА Вас ждут тысячи высокооплачиваемых заказов
- Наверное, кто-то его уже пощупал, - сказал Гарри.
Они спустились по черной лестнице и вышли в проулок.
- Ты уверен, что золото - там? - спросил Дьюк.
- Слушай, - ответил Гарри. - Ты меня просто бесишь! Ты что думаешь - - я совсем чокнулся?
- Нет.
- Так не спрашивай меня тогда больше!
Они зашли в винную лавку. Дьюк заказал квинту виски и полудюжину больших банок пива. Гарри спер пакет с разными орешками. Дьюк заплатил за свое, и они вышли.
Не успели они ступить в проулок, как к ним подошла молодая женщина; ну, для этого района молодая, около тридцатника, хорошая фигура, но волосы нерасчесаны и речь слегка невнятна.
- Что у вас, парни, в этом пакете?
- Кискины сиськи, - ответил Дьюк.
Она подвалила к Дьюку поближе и потерлась о пакет.
- Я вина не хочу. У вас там вискач есть?
- Конечно, малышка, пошли.
- Дай бутылку посмотреть.
Дьюку она показалась ничего. Стройная, платье узкое, жопку как надо обтягивает, черт побери. Он извлек пузырь.
- Ладно, - решила она, - пошли.
Он пошли по переулку, девка - посередине. Ляжкой она стукалась о Гарри. Тот облапал ее и поцеловал. Она вырвалась.
- Сукин ты сын! - заорала она. - Пусти сейчас же!
- Ты все испортишь, Гарри! - сказал Дьюк. - Еще раз так сделаешь, и я тебе вломлю!
- Не вломишь.
- Только попробуй!
Они дошли до черного входа, поднялись, открыли дверь. Девка посмотрела на распростертого Фрэнки Кэннона, но ничего не сказала. Вошли в комнату. Девка села и закинула ногу на ногу. Ноги у нее были хорошие.
- Меня зовут Джинни, - сказала она.
Дьюк разлил.
- Я Дьюк. Он Гарри.
Джинни улыбнулась и взяла стакан.
- Один засранец, с которым я сейчас живу, голой меня держал, всю одежду в чулане запер. Я там неделю просидела. Потом дождалась, пока он вырубится, сняла с него ключ, забрала вот это платье и сбежала.
- Красивое платье.
- Нормальное.
- Оно лучшее в тебе подчеркивает.
- Спасибо. Эй, слушайте, парни, а чем вы занимаетесь?
- Занимаемся? - переспросил Гарри.
- Ага, то есть, как вам жить удается?
- Мы золотопромышленники, - ответил Гарри.
- Ой, бросьте, не надо мне баки заколачивать.
- Все правильно, - подтвердил Дьюк. - Мы золотопромышленники.
- Мы наткнулись на жилу. Разбогатеем за неделю, - сказал Гарри.
Потом Гарри понадобилось отлить. Сортир располагался в конце коридора. Когда он вышел, Джинни сказала:
- Тебя я хочу выебать первым, Миленький. Тот меня не очень-то заводит.
- Это ничего, - ответил Дьюк.
Он разлил еще раз на троих. Когда Гарри вернулся, Дьюк сообщил ему:
- Она трахнет меня первым.
- Кто сказал?
- Мы сказали, - ответил Дьюк.
- Точно, - поддакнула Джинни.
- Я думаю, нам следует взять ее с собой, - сказал Дьюк.
- Сначала поглядим, как она трахается, - ответил Гарри.
- Я свожу мужчин с ума, - сказала Джинни. - Мужики от меня благим матом орут.
У меня самая тугая пизда во всем штате Калифорния!
- Ладно, - сказал Гарри, - давай проверим.
- Сначала налейте мне еще, - ответила она, допивая залпом то, что оставалось.
Дьюк восполнил.
- У меня тоже кое-что имеется, малышка, я тебя, наверное, напополам разворочу!
- Только если ногу туда засунешь, - встрял Гарри.
Джинни лишь ухмыльнулась поверх стакана. Допила.
- Давай, - сказала она Дьюку, - чего тянуть?
Джинни подошла к кровати и стащила с себя платье. На ней остались голубенькие трусики и застиранный розовый лифчик, скрепленный на спине булавкой. Дьюку пришлось эту булавку откалывать.
- Он что - смотреть останется? - спросила она Дьюка.
- На здоровье, если хочет, - ответил тот. - Какого черта?
- Ладно, - согласилась Джинни.
Они залегли под простыни. Прошло несколько минут разминки и маневров; Гарри наблюдал. Одеяло сползло на пол. Гарри видны были лишь колыхания довольно грязной простыни.
Затем Дьюк взгромоздился. Гарри видел, как его задница подскакивает под полотном.
Тут Дьюк выругался:
- Ёбть!
- Чё такое? - спросила Джинни.
- Я выскользнул! Я думал, ты сказала, что у тебя там тесный гробик!
- Давай вложу обратно! Мне кажется, ты и внутрь еще не попал!
- Ну, куда-то же я попал! - ответил Дьюк.
И дьюкова задница запрыгала снова. Вообще не надо было ничего говорить этому пиздюку про золото, думал Гарри. А сейчас еще и сучка эта на шею сядет. Могут против меня стакнуться. Конечно, если он случайно коньки отбросит, я ей, наверное, больше понравлюсь.
Тут Джинни застонала и начала молоть языком:
- Ох, миленький мой, миленький! Ох, Господи, миленький, ох бож-же мой!
Какой пиздёж, подумал Гарри.
Он встал и подошел к заднему окну. Зады ночлежки выходили в аккурат на съезд с голливудской трассы на Вермонт. Он смотрел, как машины светят фарами и мигают поворотниками. Его постоянно изумляло, что некоторые так торопятся в одном направлении, а некоторые в то же самое время - в другом. Кто-то из них неправ, поскольку иначе останется просто грязная игра. Снова раздался голос Джинни:
- Я щас КОНЧУ! О бож-же мой, я щас КОНЧУ! О, бож-же м-мой! Я...
Хуйня, подумал Гарри и повернулся поглядеть. Дьюк пыхтел изо всех сил. Глаза Джинни, казалось, остекленели; она уставилась прямо в потолок, прямо в голую лампочку; и такая остекленевшая - то есть, повидимому остекленевшая - она смотрела прямо поверх левого уха Дьюка...
Наверное, придется все-таки пристрелить его на этом полигоне, подумал Гарри.
Особенно если у нее там действительно тесный гробик.
золото, всё это золото.
НОВИЧОК
В общем, слез я со смертного одра, выписался из окружной больницы и устроился экспедитором. По субботам и воскресеньям - выходные, и как-то в субботу мы с Мадж все и обсудили:
