– Я такой, какой есть, – ответил Шеп таким тоном, что невозможно было понять, говорит он серьезно или шутит.
Они повернули назад и шли молча. Джексон не знал, стоит ли ему извиниться, но делать это желания не было. Он осознавал, что вел себя неразумно, но постоянно мысленно возвращался к одному и тому же: разговор на повышенных тонах позволял ему выпустить пар, снять напряжение, возникшее из-за проблем в сексуальной жизни, и в том, что ему сейчас больно даже писать, был в определенной степени виноват и Шеп Накер. Он вполне искренне все объяснил Кэрол. Она была почти застигнута врасплох, ее реакция произвела на него волнующее, но болезненное впечатление. Не то чтобы он не был откровенен с Кэрол, просто не хотел сыпать соль на рану и пускаться в дополнительные объяснения, которые выглядели бы стандартными клише. Если бы она знала, она бы его презирала, а это было тяжелее собственного презрения.
Более того, несмотря на все заявления о том, что на чью долю выпало больше мучений – не предмет для «обсуждений», Джексон все же задавался вопросом: неужели Шеп намерен соревноваться с ним в этом? Шеп всегда считал себя героем, стойко выносящим все трудности, этаким атлантом, на плечах которого бременем лежала ответственность за судьбы народов. Джексон устал от его добродетели – умеющий сопереживать, готовый из кожи вон вылезти ради того, чтобы помочь, но легковерный и наивный – может быть, настало время научить этого болвана, как себя вести: «Слушай, не надо сразу вытаскивать чековую книжку; ты с ума сошел».
На Флику приходилось тратить намного больше, чем Шеп мог представить, но сейчас Джексон был готов признать, что Шеп находится в гораздо более сложном положении в связи с болезнью Глинис. Конечно, Шеп не первый, кто сталкивается с тем, что человек, которого ты любишь, может умереть. Иногда ему хотелось изо всех сил встряхнуть Шепа. Теперь ты понимаешь, как я живу с тех самых пор, как Флике поставили диагноз еще в родильном отделении, когда она не закричала? Когда ждешь, что этот человечек изменит твою жизнь, сделает ее более значимой, а он разрушает ее, и выход тебе никто не помогает найти, и ты думаешь: черт возьми, а стоит ли вообще жить? Шепу не понять, что, несмотря на то что Флика выросла и теперь сама способна справиться с баночкой «Комплита», ее отец все равно просыпается по привычке в четыре утра, выходит из спальни под предлогом попить воды, а на самом деле просто постоять у комнаты Флики и убедиться, что она жива. Большинство таких детей так и уходят: ложатся спать и больше не просыпаются. Ерунда по сравнению с последними результатами томографии, судя по которым у Глинис чертовски неоптимистичные перспективы. Но у Флики никогда не будет таких результатов, которые позволят ей в будущем сделать карьеру и иметь детей. Во время разговора Джексон был занят только мыслями о поддержке друга, поэтому не сказал, что позавчера Флику положили в «Нью-Йорк методист». У нее опять возникло воспаление в легких, что последнее время случалось слишком часто, с каждым разом становясь все серьезнее. Антибиотики помогали плохо, внутри скопилась какая-то гадость, на которую невозможно воздействовать никакими лекарствами. В семье возникло напряжение, как в тот вечер, когда он дал девочкам тест для восьмого класса 1895 года, после этого он уже больше не подшучивал над ними.
По мере их приближения к офису Шеп немного воспрянул духом, хотя это было больше похоже на следование заповеди «Подставь другую щеку».
– Ты подумал о свободном вечере?
Словно они и не переругивались совсем недавно, как два глупца.
– Ах да, – кивнул Джексон. – Праздник по поводу результатов исследования Глинис. Я посмотрю в ежедневнике, потом поговорим.
Он смутился, вспомнив о приглашении, сам не понимая, то ли он завидует Глинис, то ли не верит в положительные результаты тестов.
Глава 13
Шепард Армстронг Накер
Номер счета в «Мерил Линч» 934-23F917
1 августа 2005 – 31 августа 2005
Стоимость портфеля ценных бумаг: $274 530,68
Шеп в спешке пробежал глазами список дел на день. Заскочить за продуктами. Купить уголь. Нарезать овощей, которые никто никогда не ест. Приготовить дип – несмотря на его отвращение к рецепту Нэнси, он решил остановиться именно на нем, поскольку ничего другого просто не приходило в голову. Завернуть в фольгу картофель. Накрыть на стол – с чувством некоторого разочарования, поскольку нельзя будет использовать для подачи лопаточку для рыбы работы Глинис.
Гости опаздывали. Каждый пункт из списка был выполнен и зачеркнут. Шепу нечем было заняться. Он невольно перенял скептицизм жены в отношении его веры в идиллическую Последующую жизнь, но отсутствие четкого плана было тем, что в эти дни Шеп совершенно не мог выносить. В определенной степени именно из-за послеобеденного безделья и возникала та трещина в отношениях, которая постепенно превращалась в пропасть. Вчера после полудня Шеп вновь обрел почву под ногами. Он был готов броситься вниз с отвесной скалы в пучину жизни. Следовательно, привычное буйное течение вечера повторится вновь. Шеп с волнением приступал к каждой новой задаче – исполнял все предписания, организовывал транспорт и сопровождение для каждой встречи, приносил напитки, взбивал подушки и поднимал ноги. И внезапно ему стало нечего делать.
Он дважды проверил, удобно ли Глинис устроилась на террасе. Очень удобно; она расслабилась и заснула. После того как оделась к вечеру, Глинис казалась совершенно изможденной. Ему не следовало организовывать этот ужин, неразумно было хотеть, чтобы у Глинис появилась возможность окунуться в прежнюю жизнь. Ожидание отвратительно. Но им пришлось ждать два с половиной месяца, прежде чем друзья выбрали время прийти к ним в гости. У него не было желания отменять ужин и опять начинать долгий выбор подходящей даты, постоянно согласовывая день с Джексоном. Он высыпал уголь и подготовил барбекю слишком рано. Пламя было сильным для стейков. А ведь мясо для нью-йоркских стрип-стейков стоило восемнадцать долларов за килограмм. Ладно, не важно. А если ему все равно, зачем он за все это платил? Шеп стал задумываться: зачем они вообще пригласили друзей на ужин? И зачем люди ходят друг к другу на ужин? Зачем с кем-то разговаривают? Или его просто волновал вопрос, о чем лично ему разговаривать с Джексоном?
В результате Шеп взял шланг и пошел к фонтану на заднем Дворе: довольно странному сооружению, но очень нарядному, с вертушкой, гребным колесом и прикрепленной наверху пластиковой коробкой для завтраков с изображением Снупи, которая никогда не нравилась Заку, даже когда ему было девять лет; вода красиво переливалась по лопастям. Сначала фонтан очень радовал его еще и тем, что не потребовал больших затрат на создание, но потом хитроумная штука стала казаться смешной и глупой, он относился к нему с неожиданным пренебрежением и называл «гидравлическим сооружением».
Прошел почти час с оговоренного времени, когда во дворе появился Джексон с пакетами, полными выпивки, – там было не только вино и пиво, но, кажется, весь ассортимент супермаркета, словно основной целью вечера было напиться. Может, все же Шепу надо было позвонить и предупредить их о том, что повод для ужина изменился.
