— Как изволите, хозяин! — воскликнул он.— Слушаю, сэр!
Они поднялись еще выше и прошли по красному коридору третьего этажа к первой двери слева. Рейни постучал.
— Кто там? — произнес голос внутри. Мистер Клото стал между Морганом и дверью.
— Большой Джини,— сказал он,— это я — Лестер.
Человек в нижней рубашке открыл дверь, увидел Клото и посторонился. В комнате было темно.
Человек повернулся спиной к двери и зажег лампу. Войдя в комнату вслед за Клото, Рейни внезапно увидел себя в большом зеркале на комоде. Человек, открывший дверь, тоже смотрел в это зеркало при виде Рейни застыл на месте, как вспугнутый олень; его глаза расширились, но в них не появилось никакого выражения. Ему было лет тридцать, на его небритых щеках розовели два шрама.
Рейни вдруг отчетливо и остро осознал, каким белым было его лицо в зеркале.
Обитатель комнаты стоял к ним спиной, слегка пригнувшись, держа руки у груди.
— Клото...— сказал он, не поворачиваясь.— Клото...
— Полегче,— сказал мистер Клото,— полегче, Большой Джини. Большой Джини сел на кровать, опустив мускулистую коричневую руку на подушку.
— Этот человек — из муниципалитета, Большой Джини. Он может видеться со всеми нашими постояльцами, потому что наше заведение сотрудничает с властями. Рейни, это Джонс. Спрашивайте его, о чем хотите.
Морган Рейни с минуту копался в папке, вытаскивая бланки. Большой Джини и Лестер Клото молча смотрели друг на друга.
— Ну, так скажите, мистер Джонс,—спросил Рейни,— какие пособия вы получаете?
Большой Джини долго смотрел на Рейни ничего не выражающими глазами, а потом перевел взгляд на Клото.
— Разве вы не получаете пособия?
— Да нет,— сказал Большой Джини негромко, с непонятным добродушием.— Нет, не получаю.
Мистер Клото благожелательно улыбнулся Большому Джини. Рейни спрятал карандаш и убрал бланки в папку.
— Понимаю,— сказал он.— Простите, что побеспокоил вас.
— Ничего,— сказал Большой Джини.— Да, сэр. Когда они выходили, мистер Клото прокудахтал:
— До чего же смешно получилось. Джонс, наверно, решил, что мы его разыгрываем.
— Послушайте,— сказал Рейни,— нет, послушайте... Мне нужно опрашивать только тех, кто получает пособие. Мне незачем видеть кого-либо еще.
— Мистер Рейни,— сказал мистер Клото,— попробуйте понять, что успех всей вашей миссии зависит от взаимного доверия и сотрудничества. У меня есть дела с Большим Джини. Он живет у меня, платит очень мало, потому что он родственник,— и я люблю показывать всем моим подопечным, в каких я прекрасных отношениях с представителями власти.
— Я не хочу видеть никого, кроме тех, кого я должен видеть.
— А,— сказал Клото,— теперь мне ясно.— Он присвистнул сквозь зубы и запел: — «Отступи, отступи! — кричало сердце мое...» А ваше сердце призывает вас отступить, мистер Рейни? Ощущаете ли вы потребность бросить все теперь — на довольно позднем этапе?
— Клото,— сказал Рейни,— это чушь. Клото пожал плечами и пошел по коридору.
— Ваше замечание меня не задело. Человек в моем положении весьма чувствителен к нюансам резких слов, и мне кажется, это — оскорбление весьма качественное, да, сэр, это такого рода оскорбление, каким могут обменяться два человека большой культуры. Это почти скрытый комплимент.
— Очень хорошо. Мне нужно вести опрос.
— О да, сэр, конечно, сэр,— подтвердил мистер Клото.
Они остановились перед другой дверью, и Рейни увидел, что к ней приколот яркий листок, по-видимому вырезанный из комикса. «Голли» — гласили большие разноцветные буквы, а под буквами улыбалось лицо блондинки, тщательно зачерненное карандашом.
Рейни постучал, а мистер Клото встал между ним и дверью.
В дверную щель выглянул молодой человек с худым лицом, которое походило на маску,— так густо оно было накрашено.
— Привет, душка,— сказал Лестер Клото, поджимая губы.
— А, Лестер,— сказал молодой человек,— Что тебе надо? Когда он увидел Рейни, его улыбка погасла, и он отшатнулся от двери, словно его ударили.
— Не беги, детка,— сказал Клото в дверь.— Небольшое официальное дело.
Он распахнул дверь и вошел. Рейни вошел вслед за ним.
Когда молодой человек открыл дверь, он был в шортах. Теперь он надевал красное ситцевое кимоно, целомудренно запахивая полы. Он встал в углу перед комодом, который был обклеен фотографиями кинозвезд, и со страхом смотрел на вошедших.
— Мистер Рейни,— сказал Лестер Клото,— позвольте представить вам мистера Рейни.
— Да... Да, сэр,— пробормотал юноша; казалось, что ему от страха трудно говорить.
— Рейни? — переспросил Морган Рейни.
— Да,— сказал Клото,— совершенно верно. Ну-ка, Голливуд, приди в себя,— сказал он молодому человеку.— Этот человек, детка, не из грубых белых. Он социолог и принимает участие в чрезвычайно гуманной работе.
— О,— сказал юноша.
Он оправился так быстро, что Моргану Рейни показалось, будто в отчаянности его страха было что-то фальшивое. Однако секунду спустя он снова весь напрягся, и его лицо приняло прежнее выражение испуганной настороженности.
— Мне просто нужны некоторые сведения,— сказал Морган Рейни откашливаясь.— Как ваше полное имя?
— Роберт Ли Рейни.
— По прозвищу Голливуд,— сказал Клото.
— Моя фамилия,— с отсутствующим видом сказал Рейни,— тоже Рейни.
Лицо молодого человека просияло всеохватывающей улыбкой, и его глаза закатились под зеленые веки. Улыбка сразу угасла. Он посмотрел на Рейни так, словно следующий вопрос мог с одинаковой легкостью вызвать у него и смех, и слезы.
— Какие пособия вы получаете?
— Он получает пособие своей сестры,— мягко сказал мистер Клото.
Голливуд посмотрел на мистера Клото, открыв от удивления рот.
— Видите ли,— сказал он, судорожно сглотнув,— мне присылают чеки на ее пособие, потому что я веду ее дела.
— Но разве ей не надо расписываться в их получении?
— Он сам расписывается,— сказал Клото.
На лице Голливуда-Рейни под краской выступил пот.
— А, да. Я расписываюсь за них,— сказал он очень медленно.— Да, это верно. Я ее деловой поверенный.
— Вы расписываетесь в их получении? И получаете по ним деньги? Но они выдаются на ее имя, ведь так?
— Я ее деловой поверенный,— с отчаянием повторил юноша.
— Поверенный в делах, душечка,— сказал мистер Клото.— А деловой поверенный — это то, что понадобится тебе, когда тебя изловят на обмане социального обеспечения,
