— Я... я все время слышу его по радио,— сказал он, смутившись.
— Да. Я тоже слышала его по радио, но я выключила приемник. Он помедлил, собираясь уйти, и тут обнаружил, что ему очень
хотелось бы остаться у нее.
На улице взвыла полицейская сирена. Джеральдина открыла дверь. Они с Рейни подошли к перилам и поглядели поверх стены внутреннего дворика. У тротуара стояла полицейская машина, но, хотя сирена выла уже больше минуты, из машины никто не выходил.
— Что-то они долго оповещают о своем прибытии,— сказала Джеральдина.
Затем из машины вылезли двое полицейских в форме и человек в синем штатском костюме. Они принялись барабанить кулаками в ворота внутреннего дворика.
— Откройте! Полиция!
Из соседнего бара выбежала буфетчица со связкой ключей и отперла ворота.
— Где тут этот Рейни? — крикнул человек в синем костюме.— Где тут этот тип?
Джеральдина медленно повернулась и вошла в квартиру. Она остановилась и посмотрела на Моргана, не закрывая двери. Полицейские поднимались по лестнице.
— Ничего страшного,— сказал Рейни. Джеральдина закрыла дверь и погасила свет.
А Рейни продолжал стоять на прежнем месте и, положив локти на перила, прислушивался к шагам полицейских.
— Полиция, Рейни! — крикнул один из полицейских.— Морган Рейни? Квартира четыре?
Они выкрикивали его имя на каждой площадке.
Когда они поднялись на площадку, где он стоял, они прошли было мимо него. У человека в синем костюме был электрический фонарик. Поднявшись на одну ступеньку, он направил на Рейни луч фонарика.
— Вот мистер Рейни,— объявил он.
Полицейские спустились на площадку и встали справа и слева от него.
— Мистер Рейни,— сказал человек в синем костюме,— вы нарушили правила уличного движения.
Рейни улыбнулся.
— У меня нет автомобиля,— сообщил он.
— В чьей же машине вы приехали домой?
— Я пришел пешком.
— Какой дорогой вы шли?
— По Шартр-стрит,
— Вы всегда возвращаетесь этой дорогой?
— Иногда,— сказал Рейни,— я еду на автобусе.
— Встаньте к стене,— приказал один из полицейских.
Они поставили его почти у самой двери Джеральдины и долго, медленно его обыскивали. Они заставили его бросить бумажник на пол и вывернуть карманы.
Человек в синем костюме поднял его чековую книжку и пролистал ее.
— В каком положении ваш счет?
— Я кредитоспособен.
— Ну-ка, посмотрим вашу банковскую книжку.
Они вытащили банковскую книжку Рейни из бумаг, валявшихся на полу, и человек в синем костюме несколько минут просматривал ее. Активный баланс Рейни составлял немногим больше ста долларов.
— Как поживает ваша подружка? — спросил его человек в синем.
— Какая подружка?
— Нью-йоркская коммунисточка.
— Я не знаю, о ком вы говорите.
— Вы подписывали клятву, что не состоите ни в одной из зарегистрированных подрывных организаций?
— Подписывал.
— Давая заведомо ложную клятву?
— Нет.
— Вы знаете, что ваши родные от вас отреклись? Они не собираются за вас вступаться.
— Мои родные?
— Вот именно,— сказал человек в синем.— Не ждите, что они за вас заступятся. Вас один раз арестовывали в Тампе во Флориде за нарушение общественного порядка?
— Нет.
— Вы знаете, что в городе есть одна негритяночка, которая на вас в претензии? Это вам грозит большими неприятностями.
Человек в синем костюме пристально посмотрел на него.
— Когда вы собираетесь уехать отсюда?
— У меня нет намерения уезжать отсюда.
— А что, если мы осмотрим вашу квартиру?
— Если у вас есть ордер на обыск — пожалуйста.
— Конечно у нас есть ордер,— сказал один из полицейских.
— Предъявите его.
— Мы вернемся с ним завтра,— сказал человек в синем костюме.— Если вы хотите причинить нам лишние хлопоты, тем хуже. Вы будете возражать, если мы наведем о вас кое-какие справки у соседей?
— Нет,—сказал Рейни.— Не буду.
Они поиграли лучами своих фонариков на дверях квартир, в которых был погашен свет.
— Мы еще увидимся,— сказал человек в синем костюме. Они медленно, топоча, спустились по лестнице и пересекли внутренний дворик.
Через несколько минут Джеральдина вышла из двери и увидела, что Рейни сидит на ступеньке.
— Вам недолго осталось работать в муниципалитете,— сказала она ему.— Это всякому ясно.
— Я уже больше там не работаю.
— Почему все так на вас злы? Я ведь даже не знаю, что вы, собственно, там делали.
— О! — сказал Рейни.— Я задавал вопросы. Я задавал сотни и сотни вопросов. В сущности, это было...— Он на секунду умолк, и шея его дернулась.— В сущности, это было очень глупо.
— И что же вы узнали?
— Я узнал, что в одном служебном кабинете сидит человек и в связи с этим мне надо что-то сделать.
— Ладно,— сказала Джеральдина.— Можете не продолжать. Не говорите того, о чем потом пожалеете.
— Простите. Я, правда, не знаю, что, собственно, я хотел сказать. Джеральдина засмеялась. Рейни понял, что она не совсем трезва.
— Я не хочу слушать, как кто-то намерен прикончить кого-то. Дело в том, что я была замужем за очень милым мальчиком, и он все время наталкивался на людей, с которыми ему надо было разделаться. Только и говорил про то, как он их убьет. Но думаю, говорил об этом со мной одной.
— И он кого-нибудь убил?
— Его убили,— сказала Джеральдина.— И зря.— Она повернулась и посмотрела Рейни в лицо.— Вот и у меня есть человек, и надо бы что-то сделать, только вы-то знаете, что делать, а я не знаю.
— Мне очень жаль,— сказал Рейни.
— Еще бы,— отозвалась Джеральдина, не спуская с него глаз.— Может, зайдете выпить? Смыть привкус полиции.
Он молча прошел за ней через комнату в кухню. Комната была совсем пустой — ни картин, ни украшений на стенах. В кухне на всех полках лежали стопки газет и журналов. На столе стояла на две трети полная бутылка виски.
Джеральдина присела к столу, налила немного в два стакана и один протянула Рейни. К собственному удивлению, он выпил виски залпом. Джеральдина улыбнулась и снова налила ему.
— Я не напрашиваюсь на откровенность, детка,— сказала она.— Я просто стараюсь помочь. Чего вы хотите от Рейнхарта? Что он должен для вас сделать? Ведь что бы это ни было, он этого все равно не сделает.
